III. Координаты политической дисперсии в Израиле


Понятия "правых" и "левых", как они сложились в европейском парламентаризме, широко используются и в израильской общественно-политической терминологии. Однако если в большинстве других стран эти понятия связаны с каким-либо конкретным (максимум - двумя) фактором политической жизни - в Израиле таких факторов множество, и соответственно вырастает число "координат", по которым можно "измерить" правизну-левизну партий, движений и политических деятелей. К числу таких "координат" в первую очередь относятся:

  • вопросы безопасности и отношений с арабскими соседями;
  • взаимоотношения государства и религии;
  • национальный характер государства и отношения между этническими и субэтническими группами населения;
  • экономическая политика;
  • социальные отношения;
  • конституционные вопросы;
  • функционирование судебной системы и правоохранительных органов.
  • Такая пестрота затрудняет как вписывание политических сил (партий и лидеров) в привычную схему "правые-левые" по европейским понятиям, так и просто определение характера этих сил - не говоря уж о влиянии традиционно сложившихся в израильской политической истории отношений (см. главу "Исторические корни" данного раздела).

    Нельзя также преуменьшать значение ни одной из вышеуказанных координат: весьма условно, но можно всё-таки сказать, что первая (см. список выше) из них была решающей на большинстве выборов, начиная с 70-х гг.; при этом, например, выборы 1977 г. в значительной степени прошли под влиянием факторов 5 и 6, 1984 и 1992 гг. - фактора 3, 1999 г. - факторов 4 и особенно 2. Можно видеть также определённую связь между успехами "Ликуда" и предвыборным вниманием к вопросам безопасности, с одной стороны, и успехами "Аводы" и вниманием к социальным вопросам, с другой (хотя в 1977 г. социальный фактор как раз усилил позиции "Ликуда").

    Разберём отдельно эти компоненты.
     

    III.1. Безопасность и границы

    Самым главным из "горизонтальных" критериев (правые-левые) для израильской политики, является критерий внешнеполитический или, как его принято называть в Израиле, "проблемы внешние и оборонные". Но уже само название "внешнеполитический" несколько условно для Израиля, где "внешняя" политика начинается даже не на границе страны, а гораздо раньше - и ближе...

    Было бы поэтому правильнее называть этот критерий не "внешнеполитическим", а "граничным", ибо речь идёт о том, где, собственно, пройдут границы Израиля и что произойдёт в непосредственной близости от них - по обе стороны. Такое определение имеет массу преимуществ, и прежде всего - даёт возможность быстро расставить точки над "i" в проблеме "правые-левые": надо предложить каждому политику провести будущую границу Израиля. Чем правее она проходит, тем и он "правее", а чем левее пройдёт граница - тем, соответственно, "левее" и начертивший её политик.

    Чтобы всё-таки разобраться в ситуации более серьёзно, обратимся (как всегда в таких случаях в Израиле) к истории - довольно недавней.
     

    III.1.1. Ситуация до 1967 года

    Водоразделом во внешнеполитической истории Израиля является Шестидневная война 1967 года. Сейчас даже трудно представить себе, о чём, собственно можно было спорить до того, как "территории" оказались под контролем Израиля, и как можно было тогда делить политиков на левых и правых?

    Геополитическое наследство резолюций ООН и Войны за Независимость было для Израиля таким: под контролем Государства Израиль находилась примерно половина западной (то есть расположенной к западу от реки Иордан) части Эрец-Исраэль (составлявшей, напомним, около 20% от изначальной территории мандата - на 80% было создано государство Трансиордания). В том числе - почти вся территория, предусмотренная ноябрьской 1947 г. резолюцией ООН (за исключением небольшой полоски земли в районе озера Кинерет, оккупированной Сирией). Кроме того, в составе Израиле оказались:

  • Западная часть Иерусалима (напомним, что резолюция ООН предлагала интернационализацию, то есть оставление под международным контролем, Иерусалима)
  • Яффо - по преимуществу арабский пригород Тель-Авива (по плану ООН должен был остаться арабским анклавом, связанным с будущим арабским государством);
  • на севере - арабская часть (примерно треть) Галилеи;
  • на юге - Беэр-Шева и её окрестности;
  • на юго-западе - полоса Ашдод - Ашкелон;
  • в центре - район Лод - Рамле.
  • Значительная часть арабов бежала с этих мест в ходе войны; оставшиеся стали израильскими гражданами.

    Что же произошло с остальной, большей частью территории, предназначенной той же резолюцией для арабского государства?

    Ту его часть, что примыкала к р. Иордан (впоследствии называемой "Западный Берег реки Иордан" в русских публикациях и "West Bank" - в англоязычных), включая восточную часть Иерусалима, оккупировала Трансиордания; примыкавшие к Синайскому полуострову города Газа, Рафиах, Хан-Юнис и их окрестности (впоследствии эти земли стали называть "сектор Газа") - занял Египет.

    Судьба каждого из трёх "кусков" (израильского, иорданского, египетского) была особой:

  • Израиль не стал разбираться с формальными тонкостями статуса находящейся под его контролем земли в зависимости от её расположения на карте - всем оставшимся на территории Израиля арабам (около 160 тысяч) было предоставлено израильское гражданство, и уже на выборах в 1-ый Кнессет в 1949 г. участвовали арабские партии (около 80% израильских арабов, обладавшим правом голоса, воспользовались им). В Беэр-Шеве, Ашдоде, Лоде, по всей Галилее началось массовое гражданское строительство, промышленное и сельскохозяйственное развитие; большая алия дополнила дело демографически - и уже через несколько лет карта ООН выглядела как оторванная от реальности.
  • Египет формально не аннексировал Газу - и, соответственно, не дал гражданство арабам Газы. Их въезд в Египет был исключительно затруднён, развитие района было практически нулевым.
  • Трансиордания, с одной стороны, построила и сохранила лагеря беженцев для бежавших из Израиля арабов и увековечила их существование; с другой стороны, аннексировала предназначенную для арабского государства территорию (с этого момента государство и сменило название "Трансиордания", то есть "Заиорданье", на просто "Иордания") и ввела на ней законы и порядки, действующие восточнее Иордана. Кстати, только два государства в мире - Великобритания и почему-то Пакистан - признали эту аннексию законной.
  • Этот акт, впрочем, Иордания произвела не сразу, а только в октябре 1950 г. (т. е. спустя почти полтора года после окончания войны). Власть в Иордании принадлежала бедуинской семье, и перспектива "поглотить" большое не-бедуинское население содержала в себе несомненный риск для правящего меньшинства.

    Не проявляло излишнего энтузиазма от перспективы стать подданными Хашимитского Королевства и само арабское население - по "параллельным" причинам. Интересно, что на переговоры 1949 г. на Родосе (закончившиеся подписанием соглашений о прекращении военных действий) прибыла и арабская палестинская делегация, однако в глазах всех арабских делегаций она не представляла никакого интереса, и единственной, кто согласился с ней встречаться, была... делегация Израиля. Палестинские арабы предложили программу создания арабской автономии на Западном Берегу Иордана - в рамках Израиля.

    Тщательно взвесив ситуацию, Израиль отказался от столь заманчивого предложения. Причин тому было две.

    Во-первых, принять предложение означало вступить в конфликт с претендующий на тот же район Иорданией. Иордания же была на тот момент не только единственным в глазах Израиля возможным серьёзным партнёром для переговоров, но и той арабской стороной, с которой необходимо было договориться, участие которой в войне против Израиле объяснялось случайным стечением обстоятельств, с которой существовали общие интересы и которая - единственная в арабском мире - пыталась понять и интересы Израиля.

    Но была и вторая причина - прямо противоположная первой. Война за Независимость закончилась не на международно признанных границах (таковых просто не было), а на линии прекращения огня, через несколько лет названной "Зелёная линия" (по контрасту между озеленённой израильской частью и пустынной - арабской). К этой линии никто в Израиле не испытывал особых чувств, зато многие очень даже испытывали - к тому, что находилось за Зелёной чертой.

    А находились за ней Хеврон, Бейт-Лехем (Вифлеем), Йерихо (Йерихон), Шило, Бейт-Эль, Шхем и Старый Город (т. е. историческая часть) Иерусалима - словом, все те места, которые для любого еврея и символизировали Эрец-Исраэль. И если арабы не идентифицировали этот район иначе как Западный берег Иордана, для евреев это были два древнейших еврейских района - Иудея (Йегуда) и Самария (Шомрон). При голосовании в ООН евреи были готовы, стиснув зубы, отказаться - хотя бы временно - от притязаний на эти земли, однако, с еврейской точки зрения, арабы сделали свой выбор - единодушно проголосовав против резолюции о разделе Палестины и открыв войну против Израиля. Поэтому многие в Израиле говорили (или думали) так: нет ничего существенного - ни с политической (как мы уже отмечали выше, установление власти Трансиордании в Иудее и Шомроне не получило международного признания), ни с моральной (речь в конце-концов идёт только о случайной линии прекращения огня), ни тем более с исторической точки зрения - в Зелёной линии; следует подождать развития событий в самой Иордании: если это государство окажется неустойчивым и не сможет удержать власть в Иудее и Самарии, - Израиль войдёт туда и вернёт себе исторические наследство.

    Несмотря на полную противоположность, оба соображения были действенны, однако со временем второе начало превалировать - с момента убийства иорданского короля Абдаллы в июле 1951 г. Узнав об убийстве и опасаясь захвата власти в Иордании противниками королевской семьи, Д. Бен-Гурион, до этого неустанно искавший способ сближения с Иорданией, теперь немедленно отдал приказ израильской армии быть готовой занять Иудею и Самарию.

    Во всяком случае тема Иудеи и Самарии до 1967 г. в Израиле выглядела несколько абстрактной. С одной стороны, никакая из политических сил сионистского консенсуса не собиралась добровольно отказаться от земли, которую весь Израиль считал своей, если с другой (арабской) стороны ничего взамен не предлагается. С другой стороны, никто не призывал и к священной войне за освобождение этой земли (даже считая её своей). Поэтому политическое творчество носило скорее характер теоретических дискуссий о будущем гармоничном и толерантном развитии Ближнего Востока.

    Полезно отметить, что среди моделей мирного решения проблемы абсолютно не рассматривалась идея территориальных уступок со стороны Израиля. И это - несмотря не только на то, именно эту модель пытались навязать Израилю в конце 50-х - начале 60-х американские посредники. Так, например, А. Даллес гарантировал Д. Бен-Гуриону немедленное достижение мира, если Израиль согласиться уступить некоторые территории в Негеве и Галилее. Сегодня мы можем сказать: "Разумеется, Бен-Гурион отказался". Бен-Гурион действительно отказался, однако слово "разумеется" выглядит несколько смелым сегодня, учитывая опыт более поздних арабо-израильских переговоров.

    Среди предлагаемых же в этот период моделей можно упомянуть, например, предложение группы "Миштар хадаш" (в составе которой было много интеллектуалов, принадлежащих, в основном, к правому лагерю) о создании совместной федерации Израиля с Иорданией, а рамках которой будет вновь объединена Эрец-Исраэль.

    Тем временем основные политические силы в Израиле предпочитали не предлагать минимально конкретизированные модели, но при этом, как уже упоминалось, ни в коем случае не принимать утрату Иудеи и Самарии - как нечто данное. Это относилось и к правящей партии МАПАЙ, и к главной силе оппозиции - партии "Херут", чей официальный гимн гласил тогда "Два берега у Иордана - и оба наши" (т.к. "Херут" не признавал законным и отдачу Восточной Эрец-Исраэль Хашимитской династии, т. е. создание Трансиордании). Даже в левосоциалистической МАПАМ об Иудее и Самарии говорили как о части Родины, находящейся под оккупацией.

    Можно резюмировать отношение большей части израильского истеблишмента до 1967 г. к территориальной проблеме в двух словах: не актуально. А применительно к нашей тематике - не служит критерием принципиального отличия между политическими партиями.
     

    III.1.2. Результаты Шестидневной войны

    В 1967 г. произошло то, что трудно было себе представить: за 6 дней израильская армия разгромила превосходящие её в живой силе и технике войска Египта, Сирии и Иордании. А ведь ещё за несколько дней до начала военных действий весь еврейский мир охватило уныние, и международные филантропические организации уже подыскивали, где строить лагеря для еврейских беженцев. Что уж говорить об арабских странах, которые не просто были уверены в победе - египетский лидер Г.-А. Насер сформулировал задачу войны короткой формулой: "Сбросить евреев в море!" - и ответом ему был мощный рёв энтузиазма арабской нации.

    ПОСЛЕ войны были написаны тонны литературы, объяснявшей победу Израиля более наглядно и очевидно, чем школьник доказывает теорему Пифагора. Однако ДО войны Израиль пытался всеми силами приостановить развитие военного сюжета. После того как гарантии, данные Израилю после Синайской войны 1967 г., оказались не более чем красивыми словами (даже правительство США не подтвердило своих обязательств), израильское правительство пыталось по старой памяти достичь взаимопонимания через... советского посла (по воспоминаниям премьер-министра Л. Эшкола, на вопрос "Что же нам теперь делать?" посол великой державы хладнокровно посоветовал по-русски: "Молитесь!"), хотя не так уж трудно было представить себе, в какой степени СССР стоит за арабскими приготовлениями.

    Через неделю Израиль проснулся большой (по местным масштабам, огромной) страной. Израильские войска на востоке освободили весь Иерусалим, всю Иудею и Самарию и вышли к реке Иордан. На севере - заняли Голанские высоты. На юге - не только выбили египетскую армию из Газы, но и заняли весь огромный (в несколько раз превосходящий Израиль по площади) Синайский полуостров.

    Психологическому воздействию результатов войны на Израиль трудно найти аналогию. Слова об исполнении библейских пророчеств звучали тогда как банальная констатация факта, и даже самые закоренелые атеисты не рвались с ними спорить. Эйфория, охватившая Израиль в те дни, не поддаётся описанию. Но одновременно с эйфорией появился вопрос: а что делать дальше?

    Многие израильтяне считали, что после столь сокрушительного поражения арабы согласятся, наконец, на мир с Израилем, и были готовы к самым широким ответным жестам (о чём недвусмысленно заявил на весь мир премьер-министр Л. Эшкол сразу в день окончания войны). Однако эти иллюзии вскоре рассеялись: в августе того же 1967 г. конференция арабских государств в Хартуме сформулировала "ответ сионизму" в виде трёх "нет":

  • не признавать Израиль;
  • не вести с ним переговоры;
  • не подписывать мира.
  • В этот период политическая карта Израиля и получила новую, впоследствии самую важную, координату политической дисперсии: координату территориальную.
     

    III.1.3. Направления и факторы

    Все решения, предлагавшиеся с тех пор, можно разделить на два подхода:

  • Неделимость территории Израиля после Шестидневной войны;
  • Территориальный компромисс.
  • Следующие факторы определяли отношение политических сил и израильского общества к этим подходам:
  • безопасность;
  • террор;
  • поселения;
  • статус Иерусалима;
  • демография;
  • фактор национально-исторический;
  • политический диалог с арабским миром.
  • Несмотря на первостепенную важность фактора безопасности, хоть сколько-нибудь серьёзное рассмотрение его далеко выходит за рамки данного исследования. Поэтому мы не будем анализировать этот фактор, а только упомянем по ходу повествования некоторые из его главных моментов - в той степени, которая необходима, чтобы осветить влияние проблем безопасности на политические процессы в Израиле; остальные факторы также будут рассмотрены далеко не полностью - насколько позволит место и в соответствии с целями нашей тематики.
     

    III.1.4. "Эрец Исраэль а-шлема"

    Сразу после Шестидневной войны многие из общественных деятелей Израиля, в меньшей степени - политиков, заявили вслух то, о чём думали многие израильтяне: земля эта - наша, и мы не должны никому её отдавать. В короткой формулировке эта идеология получила название "Эрец Исраэль а-шлема", т. е. "Целостная (неделимая) Земля Израиля".

    Идеология эта получила и организационные рамки, когда было создано общественно-политическое движение "Тнуа ле-Эрец Исраэль а-шлема" (т.е "Движение за Неделимый Израиль"), однако не стоит переоценивать значение этих рамок: они играли заведомо меньшую роль, чем идеология. Сам факт, например, поддержки "Эрец Исраэль а-шлема" большинством известных израильских писателей старшего поколения (Нобелевский лауреат Ш.-Й. Агнон, национальные поэты Н. Альтерман и У.-Ц. Гринберг, Й. Бурла, М. Шамир, символ "гражданской лирики" Н. Шемер и др.) имел куда больший моральный и пропагандистский эффект, чем любые собрания. А когда в центральной газете появлялись объявления на целую страницу, подписанные, вместе с уже упомянутыми писателями, крупнейшими учёными, генералами, адвокатами, раввинами, политиками и т. д. (всего более 70 широкоизвестных имён общественных и политических деятелей),- речь шла о гораздо большем, чем ещё одном общественно-политическом движении: о национальной идеологии.

    Можно выделить следующие подходы, объединившие под этим лозунгом совершенно разных людей:

  • С исторической точки зрения речь о земле, само название которой говорит еврею куда больше, чем Тель-Авив. В самом деле: само название "Иудея" означает просто "страна евреев" (напомним, что на иврите "еврей" - это "йегуди"); может ли кто-нибудь представить себе, чтобы француз был готов отдать - даже во имя мира!- часть Франции, датчанин - часть Дании, и т. д.? Большинство географических имён, известных каждому читавшему Библию - Шхем, Хеврон, Шомрон, Шило, Бейт-Эль, Бейт-Лехем, Текоа, горы Гризим и Юваль, не говоря уж об окрестностях Иерусалима - словом, всё то, что объединяется в сознании как "библейская земля" и, в конечном счёте, как "Родина еврейского народа", - находится в ЙЕША (широкораспространённая аббр. от "Йегуда, Шомрон ве-Аза" - Иудея, Шомрон и Газа). Что уж говорить об Иерусалиме, бывшим уже 3000 лет назад еврейской столицей!
  • С близкой к ней религиозной точки зрения: эта земля обещана еврейскому народу Б-гом. Отдать её - грех.
  • С военной точки зрения: "мы этой войны не желали, арабы хотели нас уничтожить,- но мы победили, и не мы должны отдавать территорию". До этого в мировой истории не сулчалось такого, чтобы территориальных уступок требовали от победителя, а не от побеждённых: например, после Второй Мировой войны СССР счёл Калиниград исконно русским городом (лишь по историческому казусу сотни лет именовавшемуся Кёнигсбергом), а Померанию и Силезию - родиной поляков. Примеры Судетской области, Эльзаса и Лотарингии (мы ещё упомянем эту историческую параллель) и т. д. (не говоря уж о "мелочах" вроде Курильских островов) также должны поставить в недоумение каждого, ищущего для Израиля исторические прецеденты территориальных компромиссов.
  • С юридической точки зрения: до 1948 г. ЙЕША никогда не была частью какого-либо арабского государства. Напротив, это - часть той подмандатной территории Палестины (бывшей провинции Оттоманской империи), которая была передана Великобритании Лигой Наций с использованием Декларацией Бальфура (обещавшего создание Еврейского Национального Дома в Палестине) как основополагающего документа. Правда, в 1947 г. ООН приняла решение о разделе Палестины на два государства - еврейское и арабское, - но сами арабы проголосовали против, то есть не приняли этого, - так что теперь они не могут ссылаться на эту резолюцию. Что же касается периода 1951-67 гг., когда эта территория была аннексирована Иорданией, - за исключением Англии и Пакистана, ни одно государство в мире не признало эту аннексию законной. Иными словами, с юридической точки зрения права Израиля на эти земли выглядят предпочтительнее (вопрос о Голанах и Синае рассматривался особо, и мы об этом упомянём позже).
  • С точки зрения безопасности: речь идёт о территории, использовавшейся для непрекращающихся провокаций против Израиля - и, в конечном счёте, агрессии. Передача такой территории врагу есть поощрение агрессии будущей. Напротив, удержание этой территории - необходимый залог безопасности Израиля.
  • С точки зрения будущего еврейского народа: Израиль уже принял огромную алию, и в будущем собирается принять большую алию - прежде всего из СССР. Если вернуться к границам 1967 г., через одно поколение встанет проблема чрезмерной плотности населения в Израиле.
  • Надо сказать, что "эмоциональные", идеологические соображения явно были более значимы для сторонников неделимости Земли Израиля, чем оборонные или демографические. Ведь речь шла о поколении, создавшем государство Израиль из ничего, а точнее - из сионистских идеалов. Вне зависимости от того, в рамках какого молодёжного движения - социалистического "а-Шомер а-Цаир", националистического "Бейтара" или религиозно-сионистского "Бней-Акива", - Земля Израиля, Эрец-Исраэль была для них понятием сущностным.

    Интересно отметить, что в первом президиуме Движения большинство принадлежало выходцам из левого лагеря (писатель М. Шамир, создатель Моссада И. Гарель, и др.), хотя были и многие известные правые деятели. Несмотря на представительность, Движение не пошло на, казалось бы, очевидный шаг: участвовать в выборах в Кнессет как единый список. Руководители Движения полагали, что правильнее будет действовать в рамках существующих партий, чтобы вместе склонять политический консенсус к неделимости Земли Израиля. Не последнюю роль, впрочем, в отказе от выставления единого списка на выборах в Кнессет сыграли и старые партийные разногласия.

    На выборах 1969 г. идею Эрец Исраэль а-шлема "в чистом виде" представлял только небольшой список "Кэн" ("Да"), во главе которого стоял выдающиёся израильский публицист и философ Исраэль Эльдад; список не прошёл электорального барьера. Большинство руководителей "Тнуа ле-Эрец Исраэль а-шлема" призвали не голосовать за правящий список "Маарах" (поскольку его руководитель, премьер-министр Л. Эшкол, сразу после войны выразил готовность к территориальным уступкам); некоторые были избраны в Кнессет по различным спискам: И. Гарель - от "Решима Мамлахтит", раввин М.-Ц. Нерия и проф. А. Шаки - от МАФДАЛ, Б. Алеви - от либерльно-национального блока ГАХАЛ (столь скромное представительство в ГАХАЛ объяснялось в первую очередь традиционной неприязнью сионистов-социалистов к правым и либералам).

    К выборам 1973 г. политическая ситуация поляризировалась: с одной стороны, партия "Авода"приняла резолюцию о необходимости территориального компромисса. С другой стороны, движение "Херут" приняло и записало в свою программу решение (хотя и несколько расплывчатое), что ЙЕША принадлежит еврейскому народу и при соответствующих обстоятельствах будет включена в состав Государства Израиль. В этих условиях понятия "левые" и "правые" приняли довольно чёткие если и не очертания, то во всяком случае направления. Фракция членов партии "Авода", состоявшая из социалистов - сторонников "Эрец Исраэль а-шлема", окончательно порвала с левым лагерем, и вступила в "Ликуд"(в общем списке их представлял генерал Авраам Яфе); а вместе с ней - "Решима Мамлахтит".

    А что же с самим движением "Херут", ядром "Ликуда"? Большинство его лидеров, рядовых членов, сторонников были безусловно против идеи территориального компромисса,- ведь они воспитывались на ревизионистской теории Зеэва Жаботинского, отвергавшего саму идею раздела Эрец-Исраэль и считавшего незаконным даже создание Трансиордании. Однако это не распространялось на Синайский полуостров - ведь про Синай у Жаботинского ничего не было сказано; сторонники же "Тнуа ле-Эрец Исраэль а-шлема" рассматривали и Синай как часть Эрец-Исраэль и не допускали здесь компромиссов.

    Третьей группой, боровшейся за сохранение целостности Эрец-Исраэль, были религиозные сионисты, последователи основателя религиозного сионизма и создателя Верховного Раввината р. Авраама-Ицхака Кука, сплотившиеся вокруг его сына, р. Цви-Йегуды Кука. Созданное им движение "Гуш Эмуним" ("Блок верных") внесло новый аспект в деятельность "Тнуа ле-Эрец Исраэль а-шлема": они полагали, что мало говорить о неделимости Земли, надо её заселять, и приступили к активным решительным действиям (см. далее "Поселения"), зачастую противоречащим мнению и решениям правительства. Тем самым религиозные сионисты не только впервые начали активно сотрудничать со светскими в рамках одного движения, но и фактически повели последних за собой.

    Кризис политического симбиоза с "Ликудом" наступил, когда премьер-министр (и лидер "Ликуда") М. Бегин подписал соглашения в Кэмп-Дэвиде, по которым Синайский полуостров был передан Египту, а построенные в нём еврейские поселения - разрушены. М. Шамир и Г. Коэн вышли из "Ликуда"и в 1979 г. создали партию "Тхия". Правда, М. Бегин никогда и не заявлял, что для него Синай - часть Земли Израиля, и полагал, что его план автономии (см. дальше) в конце концов приведёт к распространению израильского суверенитета на всю Эрец-Исраэль, но политическая динамика запущенных им процессов оказалась сильнее.

    Сегодня сторонниками "Эрец Исраэль а-шлема" в Кнессете являются парламентарии от партий "Херут", "Моледет" и "Ткума", составляющих фракцию "Ихуд Леуми" ("Национальное Единство"), а также некоторые члены Кнессета от "Ликуд" и МАФДАЛ.
     

    III.1.5. "Территории в обмен на мир"

    Исповедовавшие противоположную точку зрения основывали свой подход на двух соображениях:

  • присоединение ЙЕША - это присоединение более чем миллиона (на тот момент) арабов к Израилю; предоставление им полных гражданских прав уничтожит еврейский характер государства, а непредоставление их (означающее апартеид) или трансфер (т. е. выселения арабского населения ЙЕША) будут означать конец израильской демократии;
  • ЙЕША - это то, чем может оперировать Израиль на будущих переговорах с арабскими странами, предлагая им мир. Раньше у нас нечего было предложить арабам, а теперь появился прекрасный предмет для переговоров.
  • Второй аргумент породил концепцию, укладывающуюся также в короткую формулу "Штахим тмурат шалом" - "Мир за территории", то есть "ради установления мира Израиль готов отдать территории".

    По крайней мере для значительной части сторонников "Штахим тмурат шалом" формула эта включала некоторую дозу лицемерия, так как они (сторонники) были бы готовы отдать "территории" и задаром, если не приплатив (о причинах такого отношения, чтобы не сказать - ненависти,- мы будем говорить несколько позже). Однако и в рамках короткой формулы оставалось неизвестным:

  • какие именно территории отдать, а какие - оставить?
  • что же произойдёт на той части земли, которую отдаст Израиль в случае принятия формулы "Мир за территории" - кому будет принадлежать там власть?
  • Наиболее признанным в левом лагере ответом на эти вопросы была "программа Алона", предложенная в начале 70-х гг. Игалем Алоном, одним из лидеров партии "Авода" (министр иностранных дел в правительстве И. Рабина 1974-77). Её основные положения были таковы:
  • В составе Израиле останутся: Иерусалим, Гуш-Эцион (часть Иудеи, примыкающая к Иерусалиму с юга) и Кирьят-Арба (впоследствии И. Алон поддержал еврейское заселение Хеврона), Иорданская долина и первый из расположенных к западу от неё горных хребтов.
  • Израильская армия уйдёт из остальных, в первую очередь - густозаселённых районов ЙЕША; эти районы будут переданы Иордании и будут содинены с ней широким коридором в районе г. Йерихон;
  • Газа будет соединена с переданными Иорданией районами автомобильным шоссе (и, следовательно, также фактически передана под иорданское управление);
  • большая часть Голан останется под израильским контролем;
  • практически весь Синайский полуостров, за исключением района Питхат-Рафиах и полосы Шарм-а-Шейх (Красное море) будет передан Египту;
  • будут произведены некоторые незначительные изменения границы для нужд безопасности (например, в районе Латрун);
  • территории, оставшиеся в Израиле, перейдут под израильскую юрисдикцию и будут заселены.
  • Как видно невооружённым взглядом, программа Алона оставляет много простора для воображения - насколько известно, И. Алон никогда не составлял для неё конкретной карты. Она и не было формально включена в программу партии "Авода"(или какой-либо другой партии), но её основные положения были зафиксированы в программе деятельности израильского правительства (Г. Меир, а затем И. Рабина) 1973-77 гг.

    Арабские государства отвергли программу Алона, как отвергли бы любую израильскую программу в те годы. Однако она оставила свой след в израильском политическом мышлении, рядом сформулированных положений. Выделим их:

  • Израиль не возвращается к границам, существовашим до 1967 г. ("Зелёная линия");
  • Иерусалим останется неделимым и израильским;
  • большинство территорий будет отдано арабам; главными критерями для того, чтобы оставить тот или иной район, будут его значимость для нужд безопасности и отсутствие в нём арабского населения;
  • территории, которые предполагается оставить "израильскими", следует предоставить для гражданского заселения;
  • на отданных Израилем территориях будет установлена (или восстановлена) власть ближайшего арабского государства.
  • Эти пункты и являлись в течение почти двадцати лет (до переговоров в Осло) консенсусом для левоцентристского лагеря. Особо следует подчеркнуть последний: на вопрос "Чья власть будет на той части ЙЕША, которую отдаст Израиль?", программа Алона отвечает: иорданская. Этот ответ получил название "Иорданская опция".

    Нельзя сказать, что весь левый лагерь согласился с иорданской опцией, да и с другими пунктами программы Алона. Более экстремистская его часть, впоследствии объединившаяся в движение "Шалом Ахшав" ("Мир Сегодня"), настаивала на немедленных территориальных уступках со стороны Израиля с тем, чтобы:

  • в конце концов Израиль ушёл с почти всей (или почти всей) территории ЙЕША;
  • эти территории не передавать Иордании - на них должно быть установлено самоуправление местного населения (а спустя минимальный срок - независимое государство);
  • Голаны отдать целиком Сирии, а Синай - Египту, договорившись о мерах по поддержанию безопасности;
  • тем временем не создавать нигде еврейских поселений.
  • Принципы эти были поддержаны партиями МАПАМ и РАЦ, впоследствии - "Мерец". Как можно видеть, программа Алона выглядела правой по сравнению с программой "Шалом Ахшав", но и последняя не была пределом: Компартия Израиля, движение ШЕЛИ, Прогрессивное Движение за мир и многочисленные арабские списки требовали возврата к границам, существовавшим до Шестидневной войны, включая раздел Иерусалима, и немедленного создания палестинского независимого государства со столицей в Восточном Иерусалиме.

    Различия между левоцентристскими и левыми программами оставались существенными до 1993 г., когда соглашения Осло принесли, в частности, внутреннюю победу в партии "Авода" левому крылу, вышедшему из "Шалом Ахшав" и продолжавшему солидаризироваться с ним. И хотя ещё трудно сказать, к каким конечным границам приведёт начавшийся в Осло процесс, сегодня трудно сказать, где же проходит внешнеполитическая граница между партиями "Авода" и "Мерец", причём отнюдь не по причине поправения последней: сегодня партия "Авода" и сформированное ею правительство фактически

  • поддерживают создание палестинского государства;
  • планируют уход с Голан;
  • замораживают всю правительственную деятельность в поселениях - в том числе в районах, включённых в план Алона.

  • III.1.6. Промежуточные варианты

    Следует упомянуть по крайней мере о трёх предложениях, занимавших промежуточное положение между планами Алона и "Эрец Исраэль а-Шлема".

    Первое из них - совместное иордано-израильское управление ЙЕША - потеряло свою актуальность после того, как в 1989 г. король Иордании Хусейн объявил, что Иордания прерывает юридическую связь с Западным Берегом.

    Второе предложение, представляющее сейчас минимальный практический интерес, можно назвать "иорданская опция наоборот". Оно было сформулировано в середине 70-х гг. Ариэлем Шароном, и суть его сводилась к следующему:

    В Иордании правит бедуинское меньшинство. Большинство же населения ни этнически, ни культурно, ни ментально не отличается от арабов Израиля - и, в частности, от жителей Иудеи и Самарии. Отношения между правительством Иордании и ООП, построившей в этой стране свою независимую военно-политическую систему, меньше всего можно было назвать братскими - в 1970 г. король Иордании буквально раздавил (танками) палестинские лагеря и выгнал руководство ООП со своей территории (вследствие чего оно перебралось в полуанархический Ливан, что в конечном счёте привело к Ливанской войне 1982 г.). Почему бы - спрашивали многие израильтяне, в т. ч. А. Шарон, в середине 70-х гг. - не помочь ООП взять власть в Иордании - и тем самым успокоиться, разделившись окончательно по две стороны Иордана?

    Третье предложение: палестинская автономия в ЙЕША. Суть этого плана состояла в том, что ЙЕША остаётся под израильским контролем, но проживающие в ЙЕША арабы получат автономное самоуправление во всех вопросах, кроме обороны и внешних дел. Эта модель была принята М. Бегином во время переговоров в Кэмп-Дэвиде и получила название "плана автономии". В течение долгого периода значительная часть "Аводы" и "Ликуда" поддерживала этот план. Более того, даже после начала процесса, начатого в Осло, архитектор переговоров с ООП Ш. Перес в своей книге "Новый Ближний Восток" категорически высказывался против создания независимого арабского государства в ЙЕША, утверждая (как и его оппоненты справа), что таковое будет представлять смертельную опасность для Израиля и для стабильности всего региона. Программу автономии собирался реализовывать премьер-министр Б. Нетаньягу (1996-99), называя её "программа Алона плюс". Трудно сказать, насколько реальной выглядит сегодня её реализация.
     

    III.1.7. Террор

    Арабский террор начался, разумеется, задолго до 1967 г.- и даже до создания государства Израиль. Как политическое средство его впервые попытался использовать иерусалимский муфтий и глава Верховного Мусульманского Совета А. Эль-Хусейни, провозгласивший "Арабское восстание" в 1936-39 гг. (см. главу "Сионистское движение" в разделе "Краткий исторический очерк"); однако документы доказывают, что большинство жертв "арабского восстания" составляли арабские противники Эль-Хусейни.

    Почти сразу после окончания Войны за Независимость арабские террористические группы стали просачиваться через трудноохраняемую извилистую границу Израиля и производить террористические акты внутри страны, иногда - в глубине израильской территории. За первую половину 50-х гг. жертвами этого "пограничного" террора стали 400 убитых и 900 раненых израильтян. Особенно тяжёлым был 1954 г., запомнившийся обстрелом автобуса по дороге в Эйлат (11 убитых), двумя тройными убийствами в Иерусалимском коридоре и трёхдневным обстрелом еврейского Иерусалима со стен Старого города - и всё на протяжении 3-х месяцев. Однако всё это ещё была "стихия" - на следующий год египетский лидер Г.-А. Насер (пришедший в 1952 г. к власти в результате военного переворота) решил поддержать и упорядочить "народно-революционную войну против Израиля": в оккупированной Египтом Газе (а затем и на аннексированной Иорданией территории) были созданы диверсионные отряды "федаюнов" ("искупителей"), и без объявления войны граница превратилась для Израиля в линию огня - вплоть до Синайской войны 1956 г., когда израильские войска "по дороге" вошли в Газу. Ответные репрессии Израиля (как, например, разрушение в 1953 г. иорданской деревни Кибия) вызывали отрицательную международную реакцию.

    В 1964 г. террор поднялся на новую организационную ступень: по решению Лиги Арабских Государств "для координации вооружённой народной борьбы" была создана Организация Освобождения Палестины (ООП; на иврите используется аббр. АШАФ - "Иргун Шихрур Фалестин"), объединившая несколько десятков арабских террористических организаций - от марксистко-ленинских до ортодоксально-мусульманских. Первым председателем ООП был Ахмед Эль-Шукейри, а в 1968 г. (формально - в феврале 1969 г.) его сменил Ясир Арафат, глава ФАТАХ - крупнейшей из составляющих ООП. Основным документом ООП стала широко известная "Палестинская Национальная Хартия". Небезынтересно познакомиться с некоторыми её положениями:

  • параграф 19: "Раздел Палестины в 1947 г. и создание Израиля не обладают и никогда не будут обладать ни малейшей реальностью..."
  • параграф 9: "Вооружённая борьба - единственный путь освобождения Палестины..."
  • параграф 11: "Палестинский арабский народ... отвергает всякое решение, кроме полного освобождения Палестины".
  • Отметим, что речь идёт о программе "умеренной" организации - в то время как такие группы как "Исламский Джихад", "Национальный Фронт освобождения Палестины", впоследствии (в 80-е гг.) созданный "Хамас" и т. п. рассматривали и эти предложения как недопустимо мягкие.

    Если отсчитывать статистику с начала правления в ООП Я. Арафата и до начала интифады, то общее число жертв террора составляет около 4000 израильтян (получить точную статистику по жертвам - неизраильтянам несколько затруднительно), из них 700 убитых; подавляющее большинство - гражданское население, в том числе - жертвы терактов, направленных против детей (как, например, захвата школы в г. Маалот). И всё-таки не в этом состоит влияние террора на Израиль - террор сам по себе ещё никогда не только не побеждал сильной страны, но и не мог представлять угрозу её безопасности. Четыре фактора подняли проблему до политического и международного уровня.:

    1) Благодаря помощи советских и восточногерманских спецслужб арабские террористические организации (и в первую очередь ООП) стали главным узлом в нарождающейся в 70-е гг. системе международного террора; наиболее известные террористические акции проводились совместно с немецкими, японскими, итальянскими и др. террористами;

    2) До некоторого момента международное общественное мнение однозначно отрицательно реагировало на террор. По-видимому, именно специалисты из СССР подсказали Я. Арафату, что его самая главная борьба должна проходить в дипломатической и пропагандистской сфере. Так, например, после убийства арабскими террористами израильских спортсменов на мюнхенской Олимпиаде 1972 г. советские пропагандисты утверждали, что убийство совершено... израильскими спецслужбами; и сколь бы дико это не звучало, сам факт повторения вызвал известный пропагандистский эффект. Ещё больший эффект принесло многократное декламирование следующей разъяснительной мантры: "Да, террор ужасен. Но до каких же страданий надо довести людей, чтобы они совершали такие ужасные акции!"

    Эти усилия принесли плоды, и с середины 70-х наблюдается неуклонная эрозия в степени неприятия террора международным сообществом: после очередного террористического акта международные СМИ скороговоркой проговаривали слова соболезнования семьям погибших - и тут же интервьюировали членов ООП о страданиях палестинского народа. Наиболее фантастической в этом смысле выглядела история похищения самолёта "Air France" в 1976 г. и его угона в Уганду, где арабские и немецкие террористы оставили только еврейских заложников. Израильские коммандос под руководством Йонатана Нетаньягу (брата будущего премьер-министра) провели феноменальную операцию в угандийском аэропорту Энтеббе и освободили заложников, после чего ООН обсуждала вопрос... о грубом нарушении Израилем суверенитета Уганды.

    3) Террору была оказана политическая (а также моральная и, что более важно, экономическая) поддержка со стороны арабских и некоторых мусульманских (в первую очередь - Ирана) стран. Теперь для западного лидера воевать с террором означало вступать в конфликт как минимум со всем арабским миром.

    Как наиболее скандальную иллюстрацию к вышесказанному напомним о поведении немецкого (западногерманского) правительства после уже упоминавшейся трагедии в Мюнхене. Трое захваченных живьём террористов были вскоре освобождены из немецкой тюрьмы, как официально сообщалось, по требованию арабских террористов, захвативших следовавший из Бейрута самолёт "Люфтганза". Впоследствии выяснилось, что это похищение было... инсценировано спецслужбами ФРГ по указанию канцлера Федеративной Республики Германия Вилли Брандта, чтобы таким образом освободить террористов и избежать обострения в отношениях с арабскими странами.

    Террористы прибыли в Ливию, где удостоились восторженного приёма. Двое из них были впоследствии ликвидированы израильскими спецслужбами, а один скрывается до сих пор в Африке и в недавно транслированном по телевидению интервью сказал, что он гордится произведённой акцией (убийством израильских спортсменов).

    4) Однако был и четвёртый фактор, внутренний: усталость израильского населения. По мере усиления Израиля и повышения в нём уровня жизни многие израильтяне стали полагать, что террор невозможно победить военными средствами, и что с террористами следует договориться. Именно эта коррозия национального духа привела правительство И. Рабина в 1993 г. к решению открыть политический диалог с ООП (находившейся в этот момент на грани развала ввиду острого кризиса, начавшегося с распада СССР и усилившегося после Войны в Персидском заливе 1990-91 гг., когда ООП активно поддержала Саддама Хусейна), приведший к подписанию соглашений в Осло. Уже после начала переговоров в Осло И. Рабин заявлял с трибуны Кнессета: "ООП была и остаётся террористической организацией", однако это давало как бы дополнительное оправдание началу переговоров: "да, это террористы, но другого пути нет".

    Террору было суждено ещё сыграть свою роль в политической жизни Израиля. Интифада, начавшаяся в декабре 1987 г. (после дорожной аварии, в которой погибли арабские рабочие, пропаганда ООП объявила, что они были убиты израильскими солдатами), принципиально изменила отношения рядовых израильтян и арабов ЙЕША: если до этого толпы израильтян заполняли по праздникам рынки в Бейт-Лехеме и Шхеме, а арабские торговцы могли после трудного рабочего дня заехать в 3 часа ночи на тель-авивский пляж, - с начала интифады над "зелёной линией" навис психологический железный занавес. К концу 1991 - началу 1992 гг. интифада выдохлась, но к прежней полуидиллии ситуация уже не возвращалась.

    Сильнейшее разочарование испытали сторонники левого лагеря именно от того, что после начала политического диалога Израиля с ООП террор не только не прекратился, но резко усилился - в 2-3 раза, причём не только по числу терактов и их жертв, но и по изощрённости. Объяснения Ш. Переса, что "по мере продвижения к миру сопротивление врагов мира будет ужесточаться" вызвало разве что горькую улыбку у бывших советских граждан печальным сходством со сталинской формулой "по мере строительства социализма классовая борьба будет усиливаться". Более того: террор совершил качественный скачок, когда в 1995-96 гг. произошла целая серия взрывов в автобусах и на транспортных остановках, приведшая к массовым человеческим жертвам. Несоответствие между обещанным мессианским видением "Нового Ближнего Востока" (название программной книги Ш. Переса) и кровавой реальностью было одним из факторов, лишивших правительство "Аводы"популярности и приведших её к поражению на выборах 1996 г.

    После прихода к власти правительству Б. Нетаньягу удалось снизить террор - и весьма значительно (в 5-10 раз по основным показателям, причём прекратились "массовые теракты" - такие, как взрывы в автобусах). Однако "Ликуду" не удалось использовать это несомненный успех в избирательной кампании.

    Мы ещё раз вернймся к вопросу о терроре в главе "Процесс Осло".
     

    III.1.8. Демографический фактор

    Даже если бы не существовало ни ООП, ни других террористических организаций, а все арабские жители ЙЕША поголовно были бы убеждённым толстовцами,- это не решило бы другой проблемы: демографической.

    В 1967 г. евреи составляли около 88% процентов населения Израиля. Столь высокий показатель позволил, среди прочего, создание еврейского характера государства одновременно с предоставлением полным демократических прав 12% нееврейского (в основном арабского) населения.

    После Шестидневной войны на территории ЙЕША проживало около миллиона арабов. Немедленное включение их в Израиль привело бы к принципиально новой демографической ситуации: 63% евреев - на 36% арабов; иными словами, каждый третий житель, проживающий в Израиле (включая ЙЕША), был арабом. С учётом высокой рождаемости среди арабского (в первую очередь мусульманского) населения (а также роста его политизированности) некоторые эксперты предсказывали, что если ЙЕША останется в составе Израиле - в течение 10-15 лет - в стране возникнет арабское большинство.

    Как выяснилось впоследствии, эксперты не учитывали многих факторов, и в первую очередь - алию. Реально же к середине 80-х гг. ситуация практически не изменилась: процент евреев на всей контролируемой Израилем территории в 1984 г. был даже чуть-чуть выше (63.5%), чем после Шестидневной войны.

    Однако общая картина продолжала тревожить израильтян. До 1988 г. включительно, если судить по телевизионным предвыборным роликам, чуть ли не основным аргументом левых партий за отдачу ЙЕША был аргумент демографический. Стандартным для партии "Авода" рассуждением было следующее: вот если бы советские власти открыли ворота и была бы большая (в миллион человек!) алия из СССР, - тогда, конечно, не надо было бы отдавать Иудею и Самарию (к Газе было несколько другое отношение - см. далее "Карта и эмоции"), а так - демография вынуждает...

    (Эти соображения были хорошо известны и другой стороне: ООП всячески противилась алие, назвала её незаконной и даже пыталась проводить террористические акции - в Вене, в Будапеште - против новых репатриантов по дороге в Израиль; Арафат пытался поднять вопрос об алие как о форме сионистской агрессии и даже квалифицировать её как "военное преступление"; раздавались угрозы взорвать самолёт и т. д. Трудно сказать, насколько эта кампания влияла на эмиграционную политику советских властей - скорее всего, у последних хватало и собственных идеологических соображений. Однако знаменательным на этом фоне выглядит перманентное противодействие левоэкстремистских политических сил в самом Израиле самой идее алии - и, в особенности, алие из СССР-СНГ).

    В том же, 1988 г., началась гигантская алия из СССР, а после распада последнего - из СНГ и балтийских стран. Только в 1990-92 гг. она составила 400 тысяч человек, всего же за этот период около 850,000 (т. е. почти вожделенный миллион) бывших граждан бывших советских республик стали израильтянами. Даже если оценивать арабское население Иудеи и Самарии в миллион человек, а Газы - в 700 тысяч, общее соотношение, по-видимому, осталось практически таким же, что и 30 лет назад.
     

    III.1.9. Израильские арабы

    Озабоченные демографическим аспектом проблемы не могут, разумеется, не учитывать того, что и арабы израильского гражданства составляют весомое национальное меньшинство - которое, с учётом более высокой рождаемости, может всё больше влиять на политику Израиля. В прошлом некоторые из местных арабских лидеров (например, С. Нусейба в 80-х гг.) даже выдвигали идею: арабское население ЙЕША должно требовать как раз получения израильского гражданства с тем, чтобы вместе с уже имеющими его арабами провести в Кнессет 30-40 парламентариев и попытаться вместе с оппозиционными или маргинальными еврейскими группами сформировать правительство.

    Однако до самого недавнего времени никто из представленных в Кнессете политических сил не рассматривал эту проблему всерьёз - несмотря на отдельные инциденты (связанные в основном с молодыми мусульманскими фанатиками), в целом арабское население Израиля сохраняло лояльность по отношению к Государству и не занималось террористической деятельностью.

    Гораздо более волновали израильских политиков следующие два аспекта, связанные с арабским меньшинством в Израиле:

  • Служба в армии: пока существует конфликт с арабским миром, израильские арабы, в отличие от их еврейских сверстников, не проходят военную службу. В израильских условиях это приводит к ментальному сепаратизму - и, следовательно, к пониженному чувству сопричастности к Государству Израиль среди арабов (чего нельзя сказать, например, о друзах, проходящих такую же, как и евреи, полную службу в ЦАХАЛе).
  • Некоторые опасаются, что обособленность арабского населения в определённых районах внутри "Зелёной черты" может привести к требованию учреждения автономии и для этих районов (т. е. для арабов, имеющих израильское гражданство). При всей кажущейся на сегодня фантастичности такого предположения невозможно игнорировать его с абсолютной уверенностью.
  • Ситуация начала меняться только с развитием "процесса Осло" (см. далее) - и, хотя до сегодняшнего дня среди израильских арабов не возникло террористическое подполье, - ситуация на арбской улице продолжает экстремизироваться. Подробнее об этой эволюции и о других политических тенденциях в среде арабского населения Израиля мы будем говорить в главе "Национальные меньшинства" раздела "Группы и политические интересы".
     

    III.1.10. Поселения

    Противоположным фактором, повлиявшим и продолжающим влиять на судьбу ЙЕША (ситуацию на Голанах мы обсудим ниже), является создание и развитие еврейских населённых пунктов в этих районах - или, как их называют в обратном переводе с английского settlement - поселений.

    Формально первым поселением за "зелёной чертой" был мошав (о киббуцах и мошавах см. в главе "Экономика и политика" настоящего раздела) Мево-Хорон, созданный в рамках "Поалей Агудат Исраэль" (см. приложение 5 "Политические партии Израиля"). Однако реально первым блоком новых поселений стал Гуш-Эцион - район Иудеи, расположенный в Иудейских горах примерно в 10-20 километрах к югу от Иерусалима, к которому имелось особое отношение у массы израильтян.

    Дело в том, что в этом районе, находящемся примерно на середине пути между Иерусалимом и Хевроном и вплотную прилегающем к столь важному библейскому городу, как Бейт-Лехем, вплоть до провозглашения Государства велась бурная сельскохозяйственная деятельность - в основном, в рамках четырёх киббуцев (три из которых были религиозными). Во время первого этапа Войны за Независимость эти небольшие киббуцы оказались в блокаде и сдерживали натиск арабов на пути к Иерусалиму. Осада Гуш-Эциона закончилась для евреев трагически: все киббуцы были разрушены, а их защитники вырезаны (удалось вывести только детей), но задача была выполнена: Арабский Легион не прорвался к Иерусалиму, и столица была спасена. Для израильского национального сознания "героическая оборона Гуш-Эциона" значит то же, что "героическая оборона Брестской Крепости" - для российского, а гибель "отряда 35", посланного в последний момент на помощь осаждённым и полностью уничтоженного, - аналогична для израильтянина, например, подвигу 28 панфиловцев.

    Дети, вывезенные из Гуш-Эциона, видели из Иерусалима пожар над родными домами. В 1967 г., сразу после Шестидневной войны, многие из них решили посетить родные места. Выяснилась, что ни на месте разрушенных киббуцев, ни вокруг них практически нет арабских деревень. Тогда группа религиозных солдат решила воссоздать на прежнем месте киббуц Кфар-Эцион и в нём - йешиву (о "йешивот-эсдер" см. в главе "Государство и религия" этого раздела). Эта инициатива была поддержана правительством Л. Эшкола; вслед за Кфар-Эцион появились киббуцы Эйн-Цурим и Мигдал-Оз. В 1970 г. произошло незаметное новшество: между киббуцами был основан посёлок городского типа Алон-Швут, киббуцем не являющимся. Этим был снят психологический барьер для тех израильтян, кто считал нужным поселиться за "зелёной чертой", чтобы осваивать Землю Израиля, но не разделял социалистических идеалов и поэтому, в частности, не хотел жить в киббуце.

    Первые поселения носили, таким образом, весьма идеологический характер - их задачей было освоение родной земли, и именно так видели себя поселенцы. Среди них можно выделить следующие три группы:

  • связанные с левыми партиями киббуцные движения, проводившие осторожную поселенческую деятельность в рамках плана Алона (см. выше);
  • более шумные, но ненамного более эффективные (в поселенческой деятельности) группы, связанных с партией "Херут";
  • молодых религиозных сионистов в вязанных кипах (см. "Государство и религия"), для которых принцип "Эрец-Исраэль а-Шлема" был религиозной заповедью, по сравнению с которой план Алона и прочие политические манёвры были просто несущественны.
  • Последняя группа включила в себя, в частности, многих учеников йешивы Мерказ а-Рав; её моральным вдохновителем был легендарный р. Цви-Йегуда Кук. В 1974 г. группа оформилась как общественно-политическое движение "Гуш Эмуним" ("Блок Верных"). Первоначально "Гуш Эмуним" был связан с партией МАФДАЛ, затем начал вести независимое существование, а начиная с выборов 1977 г. - оказывать активное влияние на израильскую политику (З. Хаммер стал министром просвещения от МАФДАЛ): в частности, под его несомненным влиянием МАФДАЛ стала сдвигаться вправо. Идеалом деятельности "Гуш Эмуним" было создание небольших поселений национально-религиозного типа; при этом они не останавливались перед конфликтом с израильским правительством (у власти в то время была "Авода"), относящимся к "Гуш Эмуним", в отличие от знакомых киббуцных лидеров, с нескрываемым подозрением. Общественный спор вокруг создания поселения Элон-Морэ в Самарии поставил правительство в двусмысленное положение: с одной стороны, правительство не собиралось проводить активной поселенческой политики, чтобы не менять статус-кво, с другой стороны - не могло применять силу против пользовавшихся всё большей симпатией в народе молодых поселенцев. В то же время лидеры оппозиции выразили "Гуш Эмуним" полную поддержку, а лидер "Ликуда" Менахем Бегин обещал: "После того как мы придём к власти, будет много Элон-Морэ". Политические симпатии поселенцев делились между "Ликудом", МАФДАЛ и созданной в 1979 г. партией "Тхия".

    Однако модель "Гуш Эмуним" не была единственной. Уже в 70-х гг. в ЙЕША появились города - Кирьят-Арба, Ариэль, Маале-Адумим; затем к ним прибавились Гиват-Зеэв, Эфрата, Иммануэль и Бейтар-Иллит. Одновременно продолжали появляться нерелигиозные и смешанные группы, создавшие свои поселения. Среди населения ЙЕША было всё больше израильтян, для которых идеологический мотив был не единственным, а зачастую - и не главным, приведшим их к решению строить здесь свой дом: другими мотивами были социальный (высокий уровень населения), экономический (стоимость земли ниже, чем в больших городах), экологический и др. Косвенным показателем этого процесса можно считать тот факт, что партия "Тхия", более других повлиявшая на поселенческую деятельность Израиля во время второго правительства М. Бегина в 1982-84 гг. и получившая на выборах в 1984 г. 5 мандатов, постепенно утратила своё положение как представительницы поселенцев: большинство жителей ЙЕША предпочитали голосовать за общеизраильские партии, и в 1992 г., не пройдя электоральный барьер, "Тхия" распалась.

    Следует подчеркнуть, что ни одно из поселений не было построено путём разрушения арабской деревни - все они были созданы на пустых землях. Созданию практически каждого поселения предшествовала длительная юридическая проверка статуса каждого квадратного метра территории на основании не только израильского, но и оттоманского (акцептированного Иорданской системой правосудия) законодательства. Согласно последнему, основанием для принадлежности частному лицу данного земельного участка может служить произрастание масличных деревьев, овечье пастбище и т. п. - и только при условии отсутствия этих признаков (а также соответствующих документов - "земельных табу") земля объявляется "государственной". Но и после подтверждения законности формальной возможности необходимо разрешение военного руководства, вслед за чем вступает в силу общественная реакция и т. п. История создания практически каждого поселения и его развития полна многолетней борьбы с государственными инстанциями.

    Отдельно следует упомянуть здесь воссоздание еврейского квартала в Хевроне (уничтоженного в результате арабского погрома и создание йешивы в Шхеме возле предполагаемого места захоронения Йосефа (Иосифа), одного из праотцов еврейского народа. Особенностью этих мест состоит не только в их исключительной религиозной ценности для евреев, но и в том, что речь идёт о существовании еврейских островков в гуще арабского населения.

    Муниципалитеты поселений объединены в Совет поселений - "Моэцет ЙЕША".

    С началом интифады в 1987 г. для поселенцев, казалось, наступил ад, самым будничным проявлением которого было кидание арабами камней в еврейские машины, а самым трагическим - террористические акты и многочисленные убийства. Один из тогдашних левых лидеров Израиля, член Кнессета Деди Цукер сказал: "Я готов всерьёз относится к поселенцам и признать их право жить в ЙЕША, если хотя бы половина из них не сбежит". Однако произошло обратное: число еврейских жителей в Иудее, Самарии и Газе продолжало расти. Пришедшее к власти в 1992 г. правительство И. Рабина предприняло попытку прекратить поселенческую жизнь: договора на строительство были расторгнуты, уже начавшиеся строительства - заморожены, почти готовые дома - оставлены незавершёнными и пустующими (хотя это и привело к большим финансовым и др. убыткам). Когда и это не помогло, были приняты меры другого характера: юридический советник правительства М. Бен-Яир назвал "Моэцет ЙЕША" "подрывной организацией" (правда, затем он взял свои слова обратно), Государственная прокуратура дала указания рассматривать дела поселенцев "с особой строгостью" и т. д.

    Поселенцы были во главе мощных антиправительственных демонстраций во время правительства И. Рабина - Ш. Переса; особенно следует здесь упомянуть организацию "Зо Арцейну" ("Это наша страна"), которой удалось буквально парализовать страну (перекрытием шоссе и т. п.) во время нескольких акций.

    На сегодняшний день еврейское население ЙЕША составляет около 200 тысяч человек, из них около 40% - религиозные, около трети - выходцы из бывшего СССР (последний факт поразителен ещё и потому, что все без исключения правительства Израиля не поддерживали направления репатриантов в поселения: в ЙЕША не существовало ни одного центра абсорбции и т. д.). Самыми крупными еврейскими населёнными пунктами здесь являются города Маале-Адумим (25 тысячи населения), Ариэль (17 тысяч), Кирьяи-Сефер (14 тысяч) и населённый в основном харедимными евреями (см. "Государство и религия") Бейтар-Иллит (13 тысяч). Летом 1999 г. руководство "Моэцет ЙЕША" ушло в отставку; новым председателем избран Бени Кашриэль, мэр Маале-Адумим.

    Можно ли считать, что поселенческая деятельность увенчалась успехом?

    Если судить по численности - трудно ответить утвердительно. В самом деле: декларированная цель "Гуш Эмуним" была привести в ЙЕША полмиллиона израильтян, то есть 10% всего еврейского населения Израиля. Эта цель выполнена только (примерно) на сорок процентов: сегодня в ЙЕША проживает около 200 тысяч евреев.

    С другой стороны - многие поселения несомненно удались социально, если судить по уровню жизни в них и по психологической атмосфере. Более того, религиозные поселения стали своеобразным катализатором воспитания нового поколения религиозных сионистов Израиля, не готовых довольствоваться вторыми ролями в обществе и претендующих на роль лидеров.

    Но главный политический итог - это принципиальное изменение карты ЙЕША в результате поселенческой деятельности. Сегодня любое компромиссное решение должно учитывать наличие десятков тысяч израильтян, живущих в каждом районе - а следовательно, нуждающихся в коммуникациях (автодорогах, линиях электропередачи, подаче воды), независимых от милости арабской автономии, а также территорий для естественного роста, развития промышленности и сельского хозяйства и т. д. Их присутствие, следовательно, сильно усложняет жизнь тем, кто стремится отдать возможно больше территории под арабский контроль. Насильственная же эвакуация из поселений технически крайне затруднительна и, во всяком случае, вряд ли будет пользоваться поддержкой израильского общественного мнения.

    В связи с этим левые обычно считают поселения препятствием к миру. По тем же самым причинам правые полагают поселения залогом сохранения израильского присутствия во всей западной Эрец-Исраэль - и, следовательно, контроль за безопасностью останется в руках Израиля (ещё один аспект - экологический - мы обсудим несколько позднее). Во всяком случае, официальная точка зрения партии "Авода" гласит, что "при любом политическом урегулировании большинство поселений останутся на своём месте и под израильским суверенитетом". Точка зрения "Ликуда" в том виде, как она была сформулирована Б. Нетаньягу, отличается от предыдущей формулировки заменой слов "большинство поселений" на "все поселения".
     

    III.1.11. Карта и безопасность

    Хотя мы и решили выше не включать в данную работу изучение оборонного аспекта, некоторые пояснения о факторе безопасности здесь необходимо сделать - с помощью карты Израиля и части Ближайшего Востока.

    Взгляд на карту помогает прояснить кое-что в сдержанности израильтян по отношению к разным планам урегулирования. Так, например, многие склонны снисходительно относится к утверждению Израиля об угрозе его безопасности, которая возникнет в случае появления независимого арабского государства в Иудее и Самарии. На первый взгляд действительно непонятно, о какой угрозе высокоразвитой стране с мощной армией от такого образования может идти речь. При этом забывают о трёх факторах:

  • о миниатюрных размерах Израиля, при которых обладание тем или иным холмом может приобрести решающее значение;
  • о том, что большинство населения Израиля живёт в полосе (в некоторых местах - шириной 10-20 км) от Хайфы до Иерусалима, расположенной вплотную к центрам арабского расселения;
  • о возможности войны с коалицией нескольких арабских государств.
  • Следующий сценарий заимствован автором из анализа проф. Ю. Штайница (между прочим, дальнего потомка первого чемпиона мира по шахматам В. Штайница), представленного комиссии Кнессета по иностранным делам и обороне. Из этого анализа следует, что наличие нескольких сот легковых автомобилей достаточно для независимого палестинского государства, чтобы поставить Израиль на грань поражения. А именно:

    Израильская армия - сама по себе небольшая; демократическое государство просто не может содержать постоянную армию тех же размеров, что и диктаторские режимы. На случай военных действий должна быть проведена мобилизация запаса - быстрая, массовая и эффективная. Солдаты и офицеры запаса - израильтяне, живущие и работающие по всей стране, которым надо добраться к месту сбора (откуда их доставляют на базы) по автомобильным дорогам. Если послать триста частных машин, из которых только треть (обходными путями) за час достигнет шоссе, - этого будет более чем достаточно, чтобы создать мгновенные пробки и блокировать на 2-3 часа основные дороги: Иерусалим - Тель-Авив, Приморское шоссе, шоссе Геа, оба шоссе из Хайфы в Галилею, Беэр-Шева - Кирьят-Малахи, и др. - всего не более 12 узловых шоссе, по которых на своих частных машинах и автобусах едет 90% запасников на места сбора (см. карту) Разумеется, можно вызвать специальную технику, или расстрелять эти машины с вертолётов, - но в первом случае и специальная техника должна как-то прорваться, а во втором - речь идёт уже, в сущности, о непростой военной операции на собственной территории. В любом случае это вызывает задержку в мобилизации на ДВА-ТРИ ЧАСА, а это - срок гигантский для страны, которая спокойна умещается в проливе между Аргентиной и Фолклендскими островами (и ещё остаётся место для Курил).

    Продолжим сценарий. Ещё двести машин заранее доставляют вооружённых боевиков к местам сбора, расположенных, как правило, около больших автобусных станций. Запасники не держат дома оружия и приезжают без оного; в ожидании автобуса, который отвезёт их на базу, они стоят, курят, беседуют, звонят домой: "я доехал, как дела?" В это время по ним открывают огонь. Эффективность огня не столь существенна; главное - ход мобилизации сорван: ненамного, всего на час. Для Израиля - НА ЦЕЛЫЙ ЧАС!

    Если арабское независимое государство будет обладать своей небольшой, но эффективной артиллерией - добавьте сюда обстрел ВСЕХ значительных городов Израиля, до каждого из которых - расстояние в несколько десятков километров максимум (см. ту же карту). А даже если нет - тем временем арабские армии выходят на боевые позиции через заранее согласованные с дружественным Государством Фалыстын (кто может помешать маленькому, но независимому государству заключать необходимые для его безопасности военные союзы?) свободные дороги. В таких условиях начинается арабское вторжение...

    Вышеприведенное - не паранойя, а просто один из возможных сценариев. Выдумывать их не надо - карта сама подскажет.

    (Несколько слов об авторе сценария, проф. Ю. Штайнице. Его пример интересен тем, что в прошлом он был членом движения "Шалом Ахшав" и ярым сторонником соглашений в Осло. Пересмотрев свои взгляды в середине 90-х гг., он и группа его единомышденников-интеллектуалов перешли в правый лагерь и активно поддержиали Б. Нетаньягу. Сам Ю. Штайниц был избран в 1999 н. в Кнессет от списка "Ликуд").
     

    III.1.12. Карта и эмоции

    Сказанное выше не означает, что рядовой израильтянин взвешивает своё отношение к тому или иному квадратному километру исключительно с точки зрения его оборонной функции. Не меньшую роль имеет и эмоциональное отношение к понятию Земли Израиля, а иногда - и к конкретному району.

    Мы уже говорили выше (см. "Поселения") об особом отношении израильтян к району Гуш-Эцион. Например, Газа с её примерно 700-тысячным арабским населением на 300 кв. км. такого эмоционального отношения у большинства израильтян не вызывает - хотя многие относятся с симпатией к поселенцам района Гуш-Катиф, расположенного в Газе, создавшим великолепное сельское хозяйство на песке (в буквальном смысле этого слова). Эти эмоции или их отсутствие мало связаны, например, с тем соображением, что строительство арабского морского порта в Газе может иметь большое значение в случае военного конфликта.

    Не вникая в подробности и не пытаясь раскрасить карту по степени эмоционального напряжения, разберём ситуацию в двух особых точках на Земле Израиля.
     

    III.1.13. Голанские высоты

    Говоря о земле "за зелёной чертой", мы почти всё время говорили о Иудее, Самарии и Газе, в то время как за той же чертой находятся и Голанские высоты (или просто Голан - а по-русски "Голаны"). Отношение израильтян к этому плато площадью 1,158 квадратных километров на севере Израиля, бывшму составной частью государства Давида и Соломона, а затем - одним из главных центров еврейской учёности в период 2-го Храма и после неё (до IV в.) действительно несколько отличается от отношения к ЙЕША. Причин тому несколько:

  • До 1967 г. Голанские высоты принадлежали Сирии. Однако некоторые юристы-международники ставят под сомнение законность этой принадлежности по следующей причине: Голаны первоначально должны были быть включены в территорию Британского мандата, но граница подмандатной территории была пересмотрена в ходе англо-французских переговоров после окончания 1-ой Мировой войны при разделе Дамасского вилайета Оттоманской империи на английскую и французскую зоны (последняя превратилась впоследствии в независимые государства - Ливан и Сирию).
  • В отличие от ЙЕША, на Голаны полностью распространяются израильские законы, администрация и судопроизводство - согласно решению Кнессета, принятому в декабре 1981 г.
  • На Голанах крайне немногочисленно нееврейское население: примерно 17 тысяч друзов, сосредоточенных в четырёх населённых пунктах и не принимающих участие в террористической деятельности.
  • Поселения на Голанах (главное из них - г. Кацрин) создавались различными движениями, в т. ч. - левыми киббуцами; большинство еврейского населения Голан (всего около 18,000 человек) нерелигиозно и не совпадает со стандартом "Гуш Эмуним" (как он выглядит в СМИ) - и это психологично облегчает солидарность с ним со стороны более широких кругов израильского общества.
  • Экономика: несмотря на малочисленность населения, сегодня на Голанах производят 50% минеральной воды Израиля, 40% говядины, около четверти всех израильских вин (в т. ч. 40% - экспортных), от 30% до 50% различных видов фруктов, и т. д.
  • В течение "сирийского периода" Голанские высоты были превращены в военный плацдарм, с которого регулярно обстреливался весь северо-восток Израиля; их возвращение Израилю в ходе Войны Судного Дня 1973 г. сопровождалось наиболее многочисленными жертвами с израильской стороны. Военные эксперты полагают, что без контроля над Голанами, с вершин которых невооружённым взглядом просматривается чуть ли не половина израильской территории, Израиль не сможет выстоять в случае молниеносной сирийской агрессии.
  • И, наконец, экологический аспект (см. далее): на Голанах находятся около трети возможных источников воды Израиля. Более того, в случае отказа от Голан Израиль не сможет гарантировать будущее озера Кинерет - своего самого крупного водного резервуара (питающегося водой с Голан).
  • Всё это вместе привело к существованию в течение долгих лет национального консенсуса в Израиле по поводу Голанских высот. Однако общая эмиссия национального согласия в стране затронула и эти неприступные горные вершины. Проследим, в частности, за позицией И. Рабина в этом вопросе.

    В 1981 г. И. Рабин и его сторонники в партии "Авода" голосовали вместе с правительством М. Бегина за закон о Голанах (см. выше) - вопреки решению партийной фракции в Кнессете. Во время обсуждения предвыборной платформы партии "Авода" в 1992 г. под нажимом И. Рабина в платформу было включено положение, что "Израильское присутствие, военное и поселенческое, а также израильский контроль на Голанах будут продолжены", хотя вполголоса уже говорилось о возможности территориального компромисса. Непосредственно (за две недели) перед выборами 1992 г. И. Рабин выступил с речью, в которой, чтобы развеять последние сомнения, громогласно заявил: "Тот, кто даже в мирное время уйдёт с Голан, - предаст безопасность Государства Израиль".

    Сразу после победы на выборах 1992 г. Рабин начал интенсивные приготовления к возможному уходу с Голан. Когда поселенцы на Голанах (подарившие ему более 50% своих голосов) робко напомнили премьер-министру о его предвыборных обещаниях и организовали скромную демонстрацию протеста, Рабин отреагировал: "После того, как соглашение будет подписано, они могут вертеться как пропеллеры - им уже ничего не поможет". Быстрому продвижению на этом пути Рабину помешала только несговорчивость сирийского лидера Х. Асада. Тем не менее И. Рабин незадолго до смерти был готов к полному отступлению с Голанских высот (согласно как сирийским, так и израильским источникам). Ввиду несогласия с этим новым курсом И. Рабина из "Аводы" вышла группа А. Кахалани - И. Зисмана, основавшая партию "Дерех Шлишит" ("Третий путь").

    "Ликуд"и другие правые и право-центристские партии официально отвергают возможность ухода с Голан, хотя некоторые из них говорят о возможности незначительного изменения границы - в обмен на мирный договор с Сирией. Пришедшее к власти в мае 1999 г. правительство Э. Барака, судя по высказываниям премьер-министра, готово - в обмен на тот же мирный договор - к полному отступлению с Голанских высот; такому развитию событий пока мешает только несговорчивость Сирии, чьё руководство не желает нормализации отношений с Израилем даже в обмен на полный уход Израиля с Голан. Однако и столь левое правительство, как нынешнее, не может не считаться с мощным движением протеста (в котором участвуют и многие левые и даже ультралевые общественные деятели) в стране против отступления с Голан: Э. Барак обещал, в случае любого договора с Сирией, представить его на всенародный референдум.
     

    III.1.14. Иерусалим

    Если для объяснения отношения большинства израильтян к Голанским высотам требуется приводить соображения экологии, безопасности и т. д. - Иерусалим выше этих аргументов. Если и существует консенсус в Израиле, то он называется Иерусалим. В этой точке политическая дисперсия Израиля до сих пор почти нулевая: все без исключения израильские правительства, почти все политические партии и движения (за исключением левоэкстремистских) и подавляющее большинство населения были едины в том, что при любом политическом урегулировании столица Израиля останется в Израиле и город не будет разделен. Фактология и эмоции здесь неразделимы.

    Начнём с фактологии.

    Физическая связь евреев с Иерусалимом и после изгнания не прерывалась никогда. Единственным периодом, когда евреев практически не было в Иерусалиме, был период крестоносцев, - но, как легко догадаться, не по еврейской вине. Мы не располагаем достоверной статистикой за более далёкие времена, но в течение последних полутора веков евреи постоянно составляли большинство населения города. На сегодня в Иерусалиме проживает более 600 тысяч жителей (603 тысячи на конец 1996 г.), из них около 70% - евреи.

    Официально столицей Израиля Иерусалим был объявлен решением Кнессета в 1950 г., хотя это был Иерусалим без его главной исторической части - Старого Города, захваченного Арабским Легионом (т. е. иорданской армией). На 19 лет прекратил свою жизнь еврейский квартал Старого города, евреи не могли даже приблизиться к тем местам, где стоял Храм, не говоря уже о том, чтобы молиться у Стены Плача - Котель Маарави, производить археологические раскопки там, где 3000 лет назад правил царь Давид, или просто купить квартиру и жить в ней.

    В 1967 г. израильская армия освободила Старый Город и всю восточную часть Иерусалима (заметим, что впоследствии король Хусейн неоднократно признавал, что ошибся, когда вступил в войну, несмотря не предостережения Израиля). Несмотря на то, что в эту войну происходили грандиозные сражения, до сих изучающиеся в военных академиях, - для всех израильтян и всех евреев мира главным моментом войны был тот, когда радио передало: "Храмовая Гора в наших руках!", а самой запомнившейся, вошедшей во все альбомы фотографией - раввин Шломо Горен с группой израильских парашютистов трубит в шофар (молитвенный рог) у Стены Плача.

    Израильское правительство не разрушило ни арабских кварталов в городе, ни деревень вокруг него. На самом святом для евреев месте - Храмовой горе (там, где находились и Первый, и Второй Храм) осталась стоять мечеть Аль-Акса. Быстрое урбанистическое развитие привело к тому, что эти кварталы и деревни оказались поглощёнными большим городом, как это происходило со всеми большими городами на свете. Если попытаться провести сегодня по карте Иерусалима бывшую (до июня 1967 г.) линию раздела войск, - окажется, что большинство населения столицы и практически все новые кварталы - Гило, Рамот, Нве-Яаков, Писгат-Зеэв, Гивъа Цорфатит, Рамат Эшколь, Тальпийот Мизрах - находятся за этой линией.

    В июле 1980 г. Кнессет принял основной закон ("хок-йесод" - см. "Принятие законов" в главе "Кнессет" раздела "Структура власти в Израиле") о Иерусалиме, фактически закрепившим существующее положение: согласно этому закону, Объединённый Иерусалим является столицей Израиля и местом постоянного пребывания Кнессета, Президента и правительства.

    Однако, как уже было сказано выше, отношение израильтян к Иерусалиму базируется не на демографии, не на географии и не на законе, принятом Кнессетом.

    Отношение это не родилось вчера, и не является изобретением сионистского движения. Став столицей объединённого еврейского государства при царе Давиде (на рубеже XI-X вв. до н.э. - см. главу "Древняя история" в разделе "Краткий исторический очерк"), Иерусалим оставался его единственной столицей во всех последующих веках. Тысячелетиями еврей, где бы он ни находился, поворачивался во время молитвы в сторону Иерусалима. И даже в самый радостный момент, после того как он одевал обручальное кольцо на палец невесты и пил вино из свадебного бокала, - по традиции полагалось разбить бокал и сказать: "Если я забуду тебя, Иерусалим, да отсохнет моя правая рука, пусть прилипнет мой язык к гортани, если я не вспомню тебя..." Нет страницы в еврейском молитвеннике, на которой бы не встречалось имя этого Города; в ТАНАХе его имя появляется чаще, чем имена всех остальных городов, вместе взятые. И единственный из израильских писателей, удостоенных Нобелевской премии, Шмуэль-Йосеф Агнон, начал свою лауреатскую речь словами:

    "... В результате исторической Катастрофы, когда Тит разрушил Иерусалим и народ Израиля был изгнан из своей Страны, я родился в одном из городов изгнания. Но всегда я рассматривал себя как рождённого в Иерусалиме... И милостью Иерусалима мне было дано написать всё, что вложил Б-г в моё сердце и перо..."

    Остановимся на этой высокопоэтической ноте, чтобы отнестись к повсеместно используемому утверждению: "Иерусалим - святой город для трёх религий". При всей благодарности народам мира за упоминание иудаизма наравне с двумя его бывшими сектами, превратившимися в религии с миллиардами верующих,- утверждение это вряд ли выдерживает минимальный критический анализ:

    Для каждого из сотен разветвлений христианства Иерусалим - действительно ОДНО ИЗ святых мест (для католиков, например, вряд ли более святое, чем Римский престол), тем более что он расположен на Святой Земле. Что же касается исторических объектов в Иерусалиме, являющихся святыми для христианства (15 по списку ООН) - на израильское правительство, разумеется, возложена обязанность по сохранению этих мест и обеспечению свободного доступа христиан к ним (так же, скажем, как и на правительства стран Восточной Европы, на территории которых находятся древние синагоги и могилы великих раввинов прошлого), и правительство скрупулёзно выполняет эту обязанность (зафиксированную в том же основном законе о Иерусалиме).

    Если же говорить об исламе,- Иерусалим нигде не выделен в Коране как особое для мусульман место - и уж во всяком случае его нельзя сравнить по религиозному значению с такими действительно святыми для ислама местами, как Мекка (в сторону которой молится каждый верующий мусульманин) и Медина. Конъюнктурное утверждение, что Иерусалим - святой город для ислама, появилось только в XX в. как оправдание для политических амбиций А. Эль-Хусейни (см. главу "Сионистское движение" в разделе "Краткий исторический очерк").

    При всём уважении к мировым религиям невозможно не подчеркнуть ещё раз принципиальную разницу: Иерусалим является Святым Городом для всех, но евреи - единственные, для кого он - единственный.
     

    III.1.15. Экология, и не только

    С высокой степенью уверенности можно сказать: когда в 1948 г. Д. Бен-Гурион зачитывал Декларацию Независимости Израиля, он думал о чём угодно, но не о проблемах окружающей среды и не об урбанизме.

    Однако сегодня Израиль по плотности населения находится в первой десятке стран мира, и если сохранятся существующие демографические тенденции (даже без учёта алии) - менее чем за десятилетие займёт по этому показателю третье место в мире (после Сингапура и Бангладеш).

    Около четверти населения страны сосредоточены в Гуш-Дане - районе Большого Тель-Авива, где плотность населения составляет около 6700 человек на кв. км. В центре страны, Большом Иерусалиме и Большой Хайфе проживает около двух третей всех израильтян.

    Такое распределение население произошло в результате естественных процессов: Государство Израиль до 1967 г. выглядело как гантель - узкая в прибрежной полосе, с утяжелениями на севере и юге. При этом почти вся южная часть - это пустыня Негев, заселение которой крайне затруднено в силу естественных условий.

    А условия эти в Израиле таковы:

    За две тысячи лет некогда лесистая страна почти полностью лишилась естественных лесов (начали дело римляне, а закончили турецкие власти, рубившие лес для прокладки железной дороги): таковые сохранились только в районе Хайфы, в Галилее и в треугольнике Иерусалим - Бейт-Шемеш - Бен-Шемен. Все остальные леса в Израиле - искусственные, посаженные относительно недавно и, учитывая климатические условия, с большим трудом приживающиеся. Это, в частности, привело к ещё одному виду террора - экологическому, т. е. поджогу "еврейских" лесов как форма арабского национально-освободительного творчества.

    Что же касается территории за зелёной чертой (7 тыс. кв. км - против 21 тыс. "внутри"), то значительная её часть почти не заселена: в первую очередь это относится к таким районам, как Иорданская долина, Иудейские горы, Южно-Хевронское нагорье, север и восток Иудейской пустыни, Западная Самария, Голанские высоты. Как показала практика тех же поселенцев, разумная тактика может не только дать место жительства в этих районах многим тысячам, но и позволить развивать здесь современное и рентабельное сельское хозяйство без создания экологических проблем.

    Но самым "тяжёлым" элементом на Ближнем Востоке является вода. Вода в Израиле в два раза дороже, чем в Калифорнии. В прошлом арабские государства рассматривали планы "удушения Израиля жаждой" путём отвода вод р. Ярмук и др. Сегодня же водные источники, находящиеся внутри "зелёной черты", составляют только 25% водных источников Израиля - ещё 40-45% находятся в ЙЕША и 30-35% - на крохотных Голанских высотах. Есть и качественная разница: источники Прибрежной долины гораздо менее "качественны" (ввиду близости Средиземного моря и неизбежной солонизации), чем горные источники Голан (от которых полностью зависит, наполнение озера Кинерет - крупнейшего израильского естественного водного резервуаров), Иудеи и Самарии. В этих условиях такие планы, как опреснение гигантских подземных резервуаров с помощью атомных установок или транспортировка айсбергов из Антрактики уже не выглядят фантастическими. Не случайно поэтому в соглашениях Осло были указаны ограничения на бурение колодцев арабской стороной. К сожалению, на практике почти невозможно следить за выполнением этого пункта - и мошавы Западного Негева уже в первый год после ухода израильской армии из Газы обнаружили резкую солонизацию своих водных источников.
     

    III.1.16. Ливанская проблема

    В списке проблем границ и безопасности отношения с Ливаном стоят особняком. У Израиля нет территориальных претензий к Ливану, однако в Зоне Безопасности на юге этой страны находились с 1978 г. (операция "Литани") израильские войска. Вывод их был проблематичен по следующим причинам:

  • Юг Ливана был и остаётся базой террористической деятельности против Израиля - со стороны как палестинских боевиков, так и шиитской организации "Хизбалла". Эта деятельность включает: засылку террористических групп на территорию Израиля, обстрел северных населённых пунктов страны, и др.
  • Ливанское правительство не в состоянии навести порядок в собственноё стране и прекратить террористическую деятельность со своей территории против Израиля.
  • Сирийское правительство, чьи войска фактически оккупировали Ливан, в лучшем случае не препятствует этой террористической деятельности и рассматривает её как дополнительное средство давление на Израиль.
  • В этих условиях наиболее возможным выглядел односторонний израильский акт по выводу своих войск из Южного Ливана, без согласования с другими правительствами и без каких-либо гарантий; при этом высказывались опасения, что прекращение существования Зоны Безопасности (военную силу местной Армии Южного Ливана оценить затруднительно) может привести к эскалации террористической деятельности, когда базы "Хизбалла" будут вплотную придвинуты к границе - в том числе к почти неохраняемому северо-западному побережью Израиля (район Рош-а-Никра - Атлит).

    Был ли возможен, несмотря на всё вышесказанное, быстрый вывод израильских войск из Ливана без ущерба для безопасности страны? Многие скептически относились к возможности такого шага. Однако Э. Барак в ходе предвыборной кампании 1999 г. заявил, что в состоянии сделать это за год, и, став премьер-министром в июле того же года, повторил это обещание. В течение нескольких месяцев он предпринимал усилия по достижению какой-либо договорённости по этому вопросу с ливанским и сирийским правительствами, но не преуспел в этих дипломатических шагах и в апреле 2000 г. внезапно, в одностороннем порядке, вывел израильскую армию с юга Ливана, одновременно обратившись в ООН с просьбой о проверке соответствия новой линии расположения войск международно признанной границе (комиссия ООН подтвердила это соответствие после дополнительного ухода Израиля со всех спорных миниатюрных участков); союзник Израиля, Армия Юга Ливана, прекратила своё существование.

    Привёл ли этот шаг к желаемым результатам - пока ещё трудно сказать. Его критики констатируют: обещанная тишина на севере не наступила - напряжённость на новой границе и провокации со стороны "Хизбалла" продолжаются практически ежедневно; нельзя также не указать на психологический аспект такого спешного ухода - с точки зрения арабов, это выглядело как проявление слабости, а слабость на Ближнем Востоке, как известно, не приветствуется. Наконец, после прекращения функционирования (фактически по израильской инициативе) Армии Юга Ливана, трудно представить себе, чтобы Ищраиль смог найти себе в обозримом будущем новых друзей среди арабского окружения.

    Сторонники же Барака полагают, что нельзя сбрасывать со счетов, что Израиль скрупулёзно выполнил решение ООН и тем самым одержал дипломатическую победу. Доказательства справедливости такой оценки (или её ошибочности) - дело будущего, скорее всего, недалёкого.
     

    III.1.17. Процесс Осло

    Этот параграф первоначально планировался как очень короткий - ввиду своей проблематичности и практической невозможности "объективного освещения", однако постепенно стало ясно, что он должен быть расширен - по крайней мере до размеров минимально необходимой информации.

    Из всех политических инициатив, предпринятых когда-либо израильским правительством, ни одна не вызывала такой полемики, как серия переговоров и соглашений, называемая обычно "процесс Осло" ("Тагалих Осло"). Его сторонники видят в нём главную надежду для будущих поколений Израиля, противники - катастрофическую ошибку.

    Для того, чтобы описать начало переговоров, восстановим атмосферу конца 1992 г.

    После Войны в Персидском заливе (1991 г.) положение ООП становилось всё более критическим. После того как Я. Арафат поддержал С. Хуссейна, не только резко упал его рейтинг в глазах международного сообщества, - резко ухудшились его отношения с большинством арабских стран. Выдохлась интифада. В ЙЕША всё громче раздавались притихшие было голоса: "Арафат нам не указ". Главный спонсор - Саудовская Аравия - прекратила денежную помощь; ООП готовилась к массовому сокращению аппарата в тунисской штаб-квартире, не говоря уж о международных представительствах. Начатые при правительстве И. Шамира ("Ликуд") в рамках Мадридской конференции прямые переговоры с сирийской, ливанской и иордано-палестинской делегациями, хоть и "со скрипом", но двигались.

    Но прошедшие летом 1992 г. выборы принесли власть социалистам - партии "Авода", внутри которой существует сильное левое крыло (во главе которого - министр иностранных дел Ш. Перес и его заместитель Й. Бейлин). Группа ближайших сотрудников Й. Бейлина пришла к выводу (одобренному и Ш. Пересом): именно сейчас следует начать контакты с ООП. Переговоры начались в Осло, столице Норвегии (что и дало имя всему процессу).

    Премьер-министр И. Рабин был поставлен в известность о факте контактов только через две недели после их начала. Факт этот экстраординарен, особенно если учесть, что израильский закон в те дни запрещал встречи с представителями террористических организаций - и в т. ч. ООП, которую И. Рабин называл не иначе как "банда гангстеров из Туниса". Тем не менее Ш. Перес постепенно убедил его в правильности и даже необходимости переговоров с ООП. 27 августа 1993 г. предварительное соглашение было подписано инициалами участников в Осло, в присутствии Ш. Переса и с согласия И. Рабина. 30 августа, после предварительных опровержений, о факте переговоров и приближающемся соглашении было сообщено официально. Израиль затопила волна демонстраций протеста справа - и одновременно волна ликования слева. В этих условиях премьер-министр И. Рабин решил взять инициативу в свои руки - и прибыл лично в Вашингтон, где 13.09.93 в присутствии президента США подписал с Я. Арафатом соглашение о принципах предварительного урегулирования (всего после этого момента было подписано 5 более подробных соглашений между Израилем и ООП; они называются по именам мест подписания: "Каирское соглашение", "Соглашение в Таба", "Соглашение в Уай-Плантейшн" и т. д., но принято также называть их "Осло-1", "Осло-2" и т. д. несмотря на то, что все они были подписаны за многие тысячи километров от норвежской столицы).

    Каковы были основополагающие принципы, которые легли в основу этих соглашений? Поскольку инициатором их было не израильское правительство (правительство проголосовало за них даже не проведя обсуждения или анализа, к чему эти соглашения приведут) и не его глава, принципы эти можно восстановить по воспоминаниям и объяснениям непосредственных участников первичных переговоров - Р. Пундака, Я. Гиршфельда, Й. Зингера, У. Савира, а также их боссов - Й. Бейлина и Ш. Переса:

  • Решение арабо-израильского конфликта невозможно, если не решить палестинскую проблему (т. е. проблему статуса арабского населения ЙЕША).
  • Палестинскую проблему невозможно решить без участия ООП.
  • Руководство ООП и его председатель Я. Арафат внутренне созрели для мира; более того, именно сейчас, когда их положение критическое - сам факт того, что Израиль протянет им руку, оставит им только одну дорогу - к миру.
  • Урегулирование должно занять 5 лет, его следует разбить на этапы.
  • Разбиение на этапы должно быть таково, чтобы Израиль мог контролировать выполнение обязательств, взятых на себя палестинцами.
  • Все спорные проблемы (Иерусалим, беженцы, поселения, независимое палестинское государство) следует оставить на конец переговоров.
  • С самого начала мирного процесса Я. Арафат откажется от террора и сможет предотвращать террор, направленный на израильтян со стороны палестинцев, даже более эффективно, чем израильская армия.
  • Успех продвижения в направлении мирного урегулирования уничтожит морально-психологическую базу для террора, станет примером для всего Ближнего Востока и приведёт к необратимым социально-психологическим изменениям в мышлении арабских и вообще мусульманских лидеров.
  • Чем дальше будет продвигаться мирный процесс, тем больше палестинцы укрепятся в стремлении к миру, а израильтяне - убедятся в том, что палестинцам можно верить.
  • Остановимся на этих принципах. Легко увидеть, что они неоднородны. Стратегические установки 1 и 2 были прямой противоположностью всему, что утверждали до сих пор израильские правительства (включая правительства "Аводы"); принцип 3 представлял собой тактическую рабочую гипотезу, принципы 4-6 - план продвижения, а 7-9 есть пожелания (но пожелания принципиальные, выполнение которых жизненно необходимо для успеха всего плана). Мы ещё вернёмся к обсуждению этих принципов.

    Ещё раз о стратегических установках (1 и 2): что, собственно, было в них принципиально отличного от того, что представляло до сих пор израильскую точку зрения?

    Возражения к принципу 1:

  • Арабо-израильский конфликт начался до появления палестинской проблемы; даже ООП появилась за три года до Шестидневной войны.
  • Мирный договор с Египтом стал возможен без каких-либо заметных сдвигов в этом вопросе.
  • Нет никаких признаков, что в арабских странах, где отказываются признать Израиль, распространяют "Протоколы Сионских мудрецов" и отрицают Катастрофу, территория, представляющая собой менее одного промилле всей территории арабского мира, является единственным препятствием к установлению мира с еврейским государством.
  • Возражения к принципу 2:
  • Для Израиля палестинская проблема есть внутренняя проблема отношений между евреями и арабами, населяющими эту землю. ООП со штаб-квартирой в Тунисе (а до этого в Ливане, а до этого в Иордании) - организация международная с целями политическими. Придание ООП определяющего статуса в этой проблеме означает, соответственно, перенос её на международный уровень.
  • Тот факт, что ООП утвердила свою позицию не написанием разъяснительных брошюр, а многолетней террористической деятельностью, поощрит в будущем и международный террор - в первую очередь исламский - как средство для достижения политических целей.
  • Соглашение "Осло-1" (оно же "Каирское") передало под контроль ООП сектор Газа (кроме еврейских поселений) и район города Йерихо (Иерихон), на которых вводилось местное самоуправление, называемое Палестинской Автономией (далее мы будем использовать сокращение ПА). Оно (соглашение) было одобрено правительством единогласно, а в Кнессете прошло "со счётом" 61:52 (при 9 воздержавшихся). Соглашение "Осло-2" предусматривало разделение всей территории ЙЕША на три зоны: "А" - находящуюся в полной ответственности ПА, "В" - где ответственность за безопасность сохранялась за ЦАХАЛем, а гражданская - переходила к ПА, и "С" - остававшуюся под полным контролем Израиля; ПА создавала собственную полицию численностью в 12 (впоследствии 20) тысяч человек, которую вооружал ЦАХАЛ.

    Это соглашение прошло уже гораздо сложнее: даже в правительстве министр внутренних дел Э. Барак воздержался, а в Кнессете было одобрено с минимальным преимуществом: 61:59. Что же касается "улицы", то здесь общественное мнение резко сдвинулось в сторону "против соглашений". Даже многие из тех, кто с восторгом встретил начало процесса Осло, высказывались в том смысле, что надо бы его притормозить. Что же произошло за эти два года, что столь сильно изменило отношения общества к процессу Осло?

    Прежде всего - террор. Принцип 7 (см. выше) оказался не просто неверным; в реальности произошло нечто прямо противоположное: террор резко усилился. Забытая было интифада восстала из пепла - но с куда большей силой, т. к. в районах, контролируемых ПА, у Израиля уже не было системы местной агентуры, помогавшей ранее обезвреживать готовящиеся теракты в зародыше, а в это время на тех же территориях процветала бесконтрольная торговля оружием и подготовка взрывчатых средств в импровизированных лабораториях, и велась уже ничем не сдерживаемая антиеврейская пропаганда. Последовали не случайные акты стрельбы по машинам поселенцев в ночное время, а взрывы в автобусных и на автовокзалах, приведшие к значительным человеческим жертвам.

    Далее - сам Арафат. Поскольку он появлялся не только на экранах израильского ТВ, но и перед единоверцами, израильской общественности постепенно стали известны его откровенные высказывания: в одном из них, объясняя природу подписанных с Израилем соглашений, он сравнил их с соглашением "Курейш" (племя, упоминаемое в Коране, с которым пророк Мухаммад подписал соглашение, чтобы тут же его нарушить, так как нет преступления в нарушении слова, данного неверным); в речи, произнесённой в мечети в Иоханнесбурге, он призвал всех мусульман к "джихаду" (священной войне) за Иерусалим и т. д. Это можно было бы объяснить склонностью председателя ООП и ПА к арабской риторике, однако сложнее было объяснить, почему он не делает ничего (или почти ничего) для прекращения антиизраильской пропаганды (а точнее, пропаганды насилия по отношению к евреям) на подконтрольной ему территории, когда кровавые результаты этой пропаганды так легко увидеть ?

    Особые проблемы представлял собой рост вооружённых палестинских формирований. Изначально соглашение говорило, напомним, о 12 тысяч полицейских ПА (численность израильской полиции всего в два с половиной раза больше), впоследствии поланка было поднята до 20 тысяч, однако Арафат с лёгкостью обошёл это численное препятствие: в подчинении ему были созданы многочисленные формирования, которые назывались "особой службой", "службой безопасности", "охраной", "Народным ополчением" и т. д., численность которых возрастала стремительно и бесконтрольно (для Израиля). На сегодня число "официальных полицейских" ПА оценивается в 45 тысяч человек.

    Экономический аспект: Израиль помогал ПА в получении дотаций из-за рубежа (и сам переводил некоторые суммы) не столько на гуманитарные цели, сколько на нужды развития палестинской экономики. Деньги эти проваливались как сквозь землю (если не считать роста благосостояния утопавших в роскоши глав палестинских спецслужб): новых рабочих мест на территории ПА не возникало, что легко можно было видеть по тому, как по утрам палестинские рабочие по-прежнему двигались в сторону израильских предприятий.

    Учитывая значимость (и стоимость!) воды в регионе, особую озабоченность вызывало и резкое изменение баланса грунтовых вод в стране ввиду бесконтрольного бурения колодцев в ПА.

    И наконец - юридическая деталь. Одним из пунктов торжественно подписанного в Вашингтоне предварительного соглашения была отмена ООП тех параграфов своей Национальной Хартии, которые призывают к уничтожению Израиля. Это не было выполнено, и обязательство ООП отменить эти параграфы было включено в соглашение "Осло-1". Однако и через 2 года после начала процесса требование об этой отмене пришлось снова включать - на этот раз в новое соглашение "Осло-2", и снова судьба требования была аналогичной.

    Тем временем падение популярности "Осло" привело и к падению популярности правящей партии "Авода", и её лидера - премьер-министра И. Рабина. Для "объяснения" роста террора он использовал формулу "По мере продвижения мирного процесса сопротивление его противников будет ужесточаться" и называл жертв террористических актов "жертвами мира", что вряд ли прибавило ему популярности, но прибавило недоумения: "что же это за мир?"

    Как это ни звучит трагично, но единственное, что временно вернуло популярность Ицхаку Рабину, была его смерть в результате убийства 4.11.95. Вспыхнувшее чувство солидарности с убитым породило и естественную волну солидарности с его мировоззрением, однако это сохранилось ненадолго: реальность сделала своё дело. Когда на улицах Израиля продолжали взрываться автобусы, а правительство Израиля не считало нужным хотя бы приостановить переговоры, - реакция общественного мнения была предсказуема, и скорбь по убиенному премьер-министру выглядела как нечто почти историческое на фоне жутких кадров на телеэкране.

    В этой обстановке к власти пришло правительство "Ликуда" во главе с Биньямином Нетаньягу. Большинство в правительстве (и в народе, хотя это труднее проверить), полагало, что хотя соглашения Осло были и несовершенны,- всё же их нельзя отменить или игнорировать - помимо чисто юридического аспекта, есть опасность, что такой шаг приведёт к ещё большему взрыву террора и к войне со всем арабским миром, когда мировое общественное мнение будет обвинять Израиль в том, что он отверг мир. Именно при правительстве Б. Нетаньягу палестинские полицейские впервые открыли прицельный огонь по солдатам ЦАХАЛа (сентябрь 1996 г.), в результате чего 15 израильских военнослужащих были убиты из израильского оружия (напомним, что именно ЦАХАЛ, согласно соглашению "Осло-2", вооружал полицию ПА). Однако тот же Б. Нетаньягу не счёл возможным прервать полностью процесс Осло и заключил два новых промежуточных соглашения. Он пытался вернуться к изначальным принципам, на которых пытались строить мирный процесс, а именно к принципу обусловленности израильских шагов выполнением палестинцами своих обязательств (принцип 5), однако в обществе создалось ощущение, что речь идёт только о тактических шагах, в то время как стратегически речь идёт о процессе, с которым все согласны - и правые, и левые.

    Пришедший к власти в мае 1999 г. новый лидер "Аводы" Эхуд Барак был уверен, что он сможет быстро разрешить оставшиеся проблемы. Первоначально его избрание было встречено с энтузиазмом со стороны ПА, и Барак полагал, что этот энтузиазм можно будет перевести на язык уступчивости за столом переговоров. Зимой 1999-2000 гг. он решил покончить с промежуточными этапами и перейти к окончательному урегулированию, заголовком которого будет "Конец конфликта". Именно этого Арафат не хотел - и потому упорствовал; Барак предлагал всё новые заманчивые предложения: и раздел Иерусалима, и передача 95% территории ЙЕША, и раздел суверенитета на Храмовой Горе, и даже разрешение на въезд в Израиль (для постоянного проживания в стране) нескольких сот тысяч палестинцев. Однако Арафат продолжал требовать больше (так как видел, что его неуступчивость приводит каждый раз к новым уступкам с израильской стороны). Чтобы решить проблему одним ударом, Э. Барак настоял на проведения длительного раунда переговоров летом 2000 г. в том же Кемп-Дэвиде, где более чем за 20 лет до того было достигнуто мирное соглашение между Израилем и Египтом. Длительные переговоры закончились ничем, Э. Барак вернулся в Израиль без всякого соглашения. Создалась ситуация, которая не могла не закончиться взрывом.

    Поводом для взрыва послужил посещение членом Кнессета и лидером "Ликуда" А. Шарона на Храмовую Гору в Иерусалиме в сентябре 2000 г.. Напомним, что Храмовая Гора - это самой святое для евреев место, однако на нём находится и мусульманская святыня - мечеть Аль-Акса. Арабская пропаганда решила усмотреть в визите оскорбление религиозных чувств мусульман (хотя Шарон, разумеется, не заходил в мечеть), и началась "спонтанная вспышка народного возмущения", "Интифада Аль-Акса", а точнее - эскалация террора. Израильское правительство оказалось перед дилеммой: немедленно подавить террор военными средствами - или выжидать. Оба варианта выглядели проблематично в глазах Э. Барака: первый мог привести к остановке процесса Осло, в который премьер-министр верил всей душой и без которого для самого существования его правительства нет никакого политического обоснования; второй представил бы его перед собственными гражданами как руководителя, не способного защитить свой народ. В результате правительство выбрало, как это принято в Израиле, половинчатое решение: на террор отвечать, но "аккуратно", так, чтобы всему миру было понятно, что Израиль только предпринимает необходимые меры.

    Однако именно это не было понятно миру. В молниеносной войне за общественное мнение неподготовленный Израиль потерпел своё пока самое крупное поражение. Палестинцы пытались перевести этот успех и на язык территориальных приобретений: в канун Еврейского Нового Года, чтобы успокоить палестинцев, израильское руководство договорилось с ПА, что на один день израильская полиция оставит Храмовую гору (для молитвы мусульман в пятницу), а армия - йешиву на месте могилы праотца Йосефа в Шхеме - с тем, чтобы по прошествии оговоренного срока палестинские силы вышли оттуда, а израильские - вернулись. В обоих местах произошло очевидное: палестинцы НЕ выполнили обязательств и НЕ ушли ни с Храмовой горы, ни с йешивы Йосефа. Храмовую гору пришлось завоёвывать снова (спустя 33 года), а что касается гробницы Йосефа, то палестинцы разрушили йешиву до основанья, а затем построили на её месте мечеть; израильское командование решило, что возвращение её будет сопровождаться большим кровопролитием среди местного населения, и поэтому решило оставить ситуацию как она есть.

    Одновременно с этим оживилась и ливанская граница. Несмотря на то, что новая линия разделения была признана ООН как международная граница, - "Хизбалла" объявила, что не признаёт её, и при молчаливой поддержке ливанского правительства возобновила террористические акты - "как вклад в общее дело арабской борьбы за освобождение Палестины от сионизма". Возник и другой фронт: волнения охватили израильских арабов; в столкновениях с полицией погибло 13 человек. Арабские депутаты Кнессета, израильского парламента, открыто выступили на неизраильской стороне: Мухаммад Бараке (Компартия) заявил, что он поддержит интифаду "всеми средствами", Абд-Альмалек Дахамше (список РАМ) требовал "переломать полицейским руки и ноги", Талеб А-Сана (РАМ) предложил наградить премией Израиля лидера "Хизбаллы", шейха Насраллу, а Ахмед Тиби (БАЛАД) после захвата палестинской полицией йешивы Йосефа призвал: "а теперь - очередь Кевер-Рахель" (место около Бейт-Лехема, где, по преданию, похоронена праматерь еврейского народа Рахель и куда ежедневно приходят молиться многочисленные евреи). Вообще говоря - израильский закон не столь уж и беззубый: эти действия могли быть проквалифицированы как подстрекательство, и Кнессет мог бы снять с этих депутатов парламентскую неприкосновенность, однако поддержать эти шаги означало бы для Э. Барака критическую потерю поддержки 10 арабских мандатов, однозначно поддерживающих правительство...

    Когда книга выйдет в свет, читатель наверняка будет информирован лучше автора о дальнейшем развитии ситуации. Пока что, исходя из имеющегося на сегодняшний день опыта, можно попробовать окинуть критическим взглядом процесс Осло и постараться оценить его объективно (ещё раз просмотрите принципы Осло, как они были сформулированы выше).

    Сегодня критики процесса Осло (а они в большинстве) указывают на следующие факты:

  • Террор - вырос количественно и качественно. Израиль потерял возможность эффективно предотвращать теракты.
  • Юридическая ситуация: территория ПА имеет теперь международно признанный статус, близкий к государственному, что ограничивает возможности Израиля действовать на этой территории, зато даёт почти безграничные возможности Я. Арафату;
  • Международное общественное мнение всегда автоматически становится на сторону слабого. Что бы Я. Арафат ни сделал, палестинцы будут выглядеть слабой стороной, а Израиль - сильной - и, стало быть, виноватой. При этом Арафат всегда может сказать, что ПА - демократия, поэтому он не может контролировать всех палестинцев, а теракты - это дело рук "Хамаса", "Джихада Ислами", "Танзима" и прочих группировок, ему не подчиняющихся.
  • При возникновении любого спорного вопроса неуступчивость Я. Арафата приводит к росту его популярности на арабской улице, а неуступчивость израильской стороны - к обвинениям (изнутри) в недальновидности и в отсутствии стремления к миру (эта проблема вообще часто возникает, когда за столом переговоров оказываются авторитарный режим против демократии).
  • Потеряны или ослаблены позиции Израиля в арабском мире.
  • Пропаганда: после того как в течение столь многих лет представители левого лагеря рассказывали всему миру о страданиях палестинцев - палестинской пропаганде достаточно процитировать их, чтобы отмахнуться от любой попытки израильской контрпропаганды.
  • После 1967 и 1973 гг. прошло много лет. Выросло новое поколение арабов, не знавших горечи поражения и убеждённых в том, что врага (Израиль) можно победить. Процесс Осло (а также поспешный вывод израильских войск из Ливана и другие шаги) создал образ врага отступающего и привёл арабский (а если шире - мусульманский) мир к уверенности, что только война, а не мирные переговоры, может принести результаты.
  • Подросло и новое поколение палестинских детей, которые воспитываются палестинскими СМИ вовсе не в духе мирного сосуществования. Достаточно посмотреть, как изображаются евреи и Израиль на палестинском телевидении, как преподносится палестинским детям в качестве примера для подражания юный моджахед, погибающий в священной войне против неверных, чтобы усомниться в том, что эти дети, вырастая, станут мирными соседями израильских сверстников.
  • Относительно уверенности, что Израиль всегда сможет проконтролировать нарушение Арафатом своих обещаний: как конкретно может прореагировать Израиль (в рамках мирного процесса) на доведение численности палестинской "полиции" (а точнее, армии) до 40 с чем-то тысяч человек (почти вдвое больше договоренной цифры)? на участие этих полицейских в вооружённых нападениях на ЦАХАЛ (с использованием полученного от ЦАХАЛа оружия) и израильских граждан? на непрекращающуюся антисемитскую пропаганду в палестинских СМИ? на закрытие проезда по шоссе для израильских автомашин?
  • И последнее замечание, стратегически-дипломатического характера: инициаторы процесса Осло полагали (см. выше), что сама мирная динамика и, как её результат, экономическое процветание приведут палестинцев к отказу от наиболее экстремистских требований (раздел Иерусалима, разрешение миллионам палестинцам "вернуться" в Израиль и т. д.), так что Ш. Перес, например, полагал (в своей знаменитой книге "Новый Ближний Восток"), что в результате процесса "Осло" не будет создано независимое палестинское государство и что Израиль в результате сохранит за собой большинство поселений. Эта киссенджерская стратегия "оставить трудные вопросы на потом", сработавшая в дни "Первого Кэмп-Дэвида", оказалась здесь совершенно неприменимой.
  • Неверно было бы думать, что у процесса Осло не осталось сторонников, хотя сегодня даже многие видные деятели правящей партии "Авода" вслух говорят, что "процесс Осло умер". Главные доводы сторонников продолжения процесса Осло более сконцентрированы, чем доводы их противников:
  • Арафат пытается справиться с террористами "изнутри", но у него это не всегда получается - как и у израильского правительства.
  • Арафат не заинтересован в дальнейшей эскалации, т. к. ему есть что терять (в частности, по неоднократно высказанному мнению Ш. Переса, важным фактором для Я. Арафата является необходимость выплачивания зарплаты сотрудникам аппарата ПА).
  • Процесс затянулся; если бы мы закончили его в течение запланированных 5 лет, - всё было бы иначе. В том, что он затянулся, есть и наша вина (правительство Б. Нетаньягу, например, по мнению сторонников Осло почти не продвинулось по пути к миру).
  • Посещение А. Шароном Храмовой горы было ошибкой: конечно, он имеет право посетить любое место в Израиле, но ситуация была взрывоопасной, и нельзя было подавать повод палестницам обвинить Израиль в провокации.
  • Надо взглянуть на ситуацию глазами палестинцев: они страдают, их положение не из лёгких, что приводит их иногда к отчаянным шагам.
  • Даже если процесс ни к чему не привёл, - важен был сам эксперимент, чтобы проверить, насколько палестинцы готовы к миру (аргумент скорее примеренческий, нежели апологетический).
  • Альтернативы мирному процессу нет (последний довод самый часто повторяемый).
  • Подводя итог: можно ли сказать. что процесс Осло приблизил мир для Израиля, можно ли назвать его "мирным процессом"? Исходя из вышесказанного - надо быть слишком большим оптимистом, чтобы ответить на этот вопрос утвердительно.
     

    III.1.18. Исторические параллели

    В заключение темы укажем на непременную часть политических дискуссий в Израиле - использование исторических параллелей из мировой истории.

    Начнём с исторических событий, упоминаемых правой стороной.

  • Параллель "Судетские немцы - палестинские арабы": Судеты были частью Чехословакии, населённой в основном немцам. Во имя "права судетских немцев на самоопределение" международное сообщество потребовало от Чехословакии отдать Судеты Германии, что закончилось нацистской оккупацией всей страны. Аналогия достаточно прозрачна; разница состоит в том, что у Чехословакии было всего два германоязычных соседа (Германия и Австрия), в то время как Израиль окружён арабским морем.
  • "Мюнхенский договор" - попытка установить прочный мир с агрессором, умиротворив его территориальными уступками. Поскольку уступки были чешские, а требовали их Англия и Франция, - воспринимается как аналогия международного давления на Израиль.
  • Эльзас и Лотарингия - проблема этих пограничных районов между Францией и Германией ещё в начале века казалась неразрешимой. Однако после того как по обе стороны границы укрепились демократические режимы, - проблема перестала существовать. В случае же Израиля параллельной выглядит проблема спорных районов - и поскольку в обозримом будущем трудно ожидать полной демократизации в арабских странах, - столь же трудно ожидать стабильного решения проблемы.
  • Карфаген - это древнее семитское государство (о котором средний россиянин только смутно помнит из школьного курса, что "Карфаген должен быть разрушен", а самые лучшие из учеников свяжут это имя с Ганнибалом), жители которого говорили на языке, весьма близком к ивриту, долгое время вело успешную борьбу с Римом, но в результате политики "территории в обмен на мир" в конце концов перестало существовать...
  • Левые не остаются в долгу, используя свой набор параллелей:
  • Война во Вьетнаме, несмотря на огромную военную силу США, закончилась для американцев катастрофически. При проведении параллели между этой войной и, например, Ливанской, стоит всё-таки принять во внимание разницу в расстояниях, а также тот факт, что Вьетнам ни когда не угрожал безопасности США.
  • Французские поселенцы в Алжире рассматривали Алжир как неотъемлемую часть Франции, но в конце концов французское правительство предоставило Алжиру независимость (в 1962 г.) и большинство французских колонистов были вынуждены покинуть страну. Проведение напрашивающейся параллели с израильтянами в ЙЕША вызывает не менее напрашивающиеся возражения.
  • Легко заметить, что все параллели апеллируют исключительно к мировому историческому опыту, игнорируя Эрец-Исраэль. В то же время арабская сторона использует в споре свой арсенал исторических параллелей, среди которых главная носит как раз "местный" характер:
  • Крестоносцы пришли в Святую Землю в конце ХI-го века и создали здесь своё государство, просуществовавшее почти два столетия (1099-1291 гг.), но в конце концов были вынуждены уйти. Арабская пропаганда (включая официальную) часто уподобляет Израиль крестоносцам, рассматривая обоих как чужеродное тело на Ближнем Востоке.
  • III.2. Экономика и политика


    Экономические споры в Израиле не являются сегодня столь ожесточёнными, какими они были ещё 20-30 лет назад (не говоря уж о полемике при создании государства и в первые его годы): время сделало своё дело. Однако и сегодня экономические воззрения являются заметной компонентой в общем спектре политических споров Израиля, хотя и занимают меньшее место в определении партийно-идеологический ориентации, чем внешнеполитические дискуссии, что разительно отличает израильскую ситуацию от параллельной ей в других странах западной демократии.

    Об израильской экономики написаны и пишутся многие тома; мы же лишь укажем общие моменты, необходимые в контексте определения политической дисперсии в стране.

    Израиль - страна смешанной экономики, отличительной особенностью которой является её трехсекторность. Три этих сектора:

  • кооперативные предприятия и хозяйства;
  • предприятия в собственности государства;
  • частное предпринимательство.
  • Указанный нами порядок указания секторов может удивить, однако он имеет исторические причины. И если частный сектор не слишком отличается от частного предпринимательства в других странах Запада, - первые два сектора образуют довольно уникальную комбинацию.
     

    III.2.1. Израильский социализм

    Когда Государство Израиль появилось на карте, повсеместно принятой идеологией в стране была безусловная вера в социализм. У этого явления были, разумеется, историко-идеологические причины (о них мы будем говорить в главе "Исторические корни"), но были также и причины объективного порядка. Когда в 20-е гг. началась массовая алия в Землю Израиля, кооператив представлялся наиболее естественной формой экономического развития, способной предоставить достаточное количество рабочих мест и защитить работников от превратностей рынка и враждебности арабских соседей. Моральная ситуация была несхожа с чувствами американских пионеров на Западе: до Европы куда ближе, физических трудностей куда больше; при этом с точки зрения сионистской идеологии алия каждого еврея есть благо - а, следовательно, еврей, который не нашёл рабочее место или оказался социально незащищён на Родной Земле, - национальное несчастье. Свободный рынок выглядел в таких условиях опасным; кроме того, надо помнить о том, что большинство из польских евреев (как и вообще восточноевропейской интеллигенции) были настроены тогда про-социалистически, и сознательно искали социалистическое решение проблемы.

    До создания социалистического государства в том смысле, каким был СССР, дело не дошло, несмотря на почти тотальную любовь к Советскому Союзу, обилие портретов Сталина и наличие трудов Ленина в каждой библиотеке. Однако в результате сложилось нечто особенное - израильский социализм.

    Израильский социализм представлял собой (и представляет, хотя и в меньших масштабах) систему кооперативных и государственных предприятий, чья "непрогораемость" защищена (или была защищена) законом или государственной практикой. Наиболее известными из них в мире стали киббуцы, и поэтому о них мы расскажем несколько поподробнее.

    Киббуц - это израильский сельскохозяйственный кооператив. Первый такой кооператив, Дгания, появился в 1909 г.; однако расцвет киббуцного движения начался в 20-е годы (Эйн Харод, Тель Йосеф). В годы британского мандата некоторые киббуцы возводились буквально за одну ночь ("Забор и башня"); они сыграли важнейшую роль в борьбе за землю, в создании израильского сельского хозяйства, в формировании облика израильского еврея. Когда Государство Израиль было провозглашено, - киббуцники были его элитой (в частности, первый премьер-министр страны Д. Бен-Гурион был членом киббуца Сде-Бокер).

    По своим социально-экономическим взглядам основатели киббуцев были не просто социалистами, но фанатичными коммунистами. В киббуце не существовало внутренних денежных расчётов; царило полное равенство на работе между членами киббуца (председатель киббуца выходил, согласно графику, в свою очередь на дойку коров, ночную стражу, уборку навоза и т. д.), в т. ч. - равенство между полами: женщины и мужчины трудились наравне. Одежду и другие предметы личного обихода получали со склада; ели в общей столовой; что касается подрастающего поколения - системе их воспитания позавидовали бы классики утопического социализма.

    Сегодняшняя ирония при описании киббуцных порядков показалась бы многим из них неуместной. Полная демократия во внутренней жизни, ощущения созидания и первопроходства, сознание того, что "мы это делаем впервые" и что "мы вершим новую судьбу еврейского народа", социально-экономическая защищённость, здоровая близость к природе - и наконец, та слава, та легендарность, которые окутывали понятие "киббуцник" в Эрец-Исраэль в те годы, являлись серьёзной компенсацией отказа от личной собственности и тому подобных мелочей.

    Подытоживая, можно сказать, что вряд ли ещё где-то в мире был настолько реализован замысел "от каждого - по способностям, каждому - по потребностям". Однако не всё обстояло так просто со второй частью формулы. Для обеспечения потребностей каждого члена киббуца требовались средства, и средства немалые. В течение длительного периода средства обеспечивались, с одной стороны, трудовым энтузиастом киббуцников, а с другой стороны - их же сильным политическим лобби: в Кнессете первого созыва, например, 20 депутатов (!) были членами киббуцев. Чтобы ещё больше усилить эффект от этой цифры (шестая часть Кнессета!), уточним: все эти депутаты принадлежали к социалистическим партиям, а также к "а-Поэль а-Мизрахи" и ПАИ; другими словами - к правящей коалиции, в которой киббуцники составляли уже почти четверть, а в правительстве - почти треть! И хотя в дальнейшем парламентское представительство киббуцев неуклонно падало, до 1977 г. оставалось достаточно рычагов, чтобы обеспечить, например, благосклонное отношение государственной компании "Агрэско", обладающей монополией на экспорт сельскохозяйственной продукции, к первоочерёдности сотрудничества с киббуцными хозяйствами.

    Другая форма кооператива, также возникшая в первой четверти ХХ-го века в Эрец-Исраэль, - это мошавы. Мошав отличается от киббуца отсутствием "внутреннего социализма": речь идёт не о коммуне, а об объединении частных хозяйств с целью организации общего сбыта, с той или иной степенью общности инфраструктуры. Если киббуцы были детищем социалистических партий (а также к "а-Поэль а-Мизрахи"), - среди мошавов наблюдается больший плюрализм: есть много кооперативов, основанных ревизионистами (мошавы "Херут-Бейтар") и даже либералами.

    "Гистадрут", будучи профсоюзом, создал огромную сеть собственных предприятий. В неё вошли такие гиганты отечественной индустрии, как концерны "Кур", "Тадиран", "Солел Бонэ", крупнейший израильский банк "А-Поалим", крупнейшая в стране больничная касса "Клалит" и другие, для управления которыми "Гистадрут" основал суперконцерн "Хеврат а-Овдим" ("Товарищество рабочих").

    Наконец, в стране существует целый ряд кооперативов, обладающих традиционно сложившейся монополией в определённом секторе. Так, например, все автобусные перевозки в Израиле осуществляются кооперативом "Эгед" - за исключением района Большого Тель-Авива, где эта же монополия принадлежит другому кооперативу - "Дан".

    Что касается государственных предприятий, то практически все они появились в условиях предоставленной монополии (или, по крайней мере, узаконенного преимущественного статуса). Поскольку государство является владельцем более 90% свободной земли, рычаги здесь практически неограничены. К их числу относятся авиакомпания "Эль-Аль" и пароходное сообщение ("Цим"), вся горнодобывающая и нефтяная промышленность, водоснабжение и электроснабжение, военные разработки и связь, добыча меди и авиастроение, многие статьи экспорта-импорта и многое, многое другое. К этому списку надо добавить также государственные компании социального значения, предназначенные для трудоустройства инвалидов и т. д. При Министерстве главы правительства существует Управление государственными предприятиями ("Ршут а-Хаварот а-Мемшалтийот"), руководитель которого назначается непосредственно премьер-министром.
     

    III.2.2. Перемены

    До 1977 г. статус трёх секторов экономики располагался в израильском сознании примерно так, как мы и указали - а точнее, так, как они складывались исторически. Пришедшее к власти национал-либеральное правительство "Ликуда" во главе с М. Бегином взяло, в соответствии со своей программой, крутой курс на либерализацию экономики. Первоначальные результаты были ошеломляющими - как, например, инфляция в 400% в год. Многие готовы были тогда поверить, что Израилю вообще противопоказан капитализм, и в подтверждению этому тезису приводились следующие доводы:

  • Израильское общество столь разнородно, что свободный рынок неминуемо приведёт к экономическому прозябанию целых слоёв населения.
  • Израиль находится в обстановке враждебного окружения, и поэтому только сильный указующий перст государственной руки сможет направить экономическую стихию так, чтобы не пострадали интересы безопасности.
  • Перед Израилем, в отличие от других стран Запада, стоят задачи национальные: например, абсорбция новых репатриантов, и др. Только социалистическая экономика сможет выполнить эти задачи.
  • Сегодня некоторые из таких положений вызывают разве что улыбку. Наиболее поразительно то, что самыми рьяными сторонниками либерализации экономики в Израиле оказались именно те, кто по логике критиков капитализма должны были пострадать от такового: многие восточные евреи, воспользовавшись экономическими переменами после 1977 г., основали свои небольшие предприятия, и некоторые из них превратились в "акул" израильского бизнеса; новые репатрианты из СССР-СНГ также оказались в большинстве своём в лагере противников социалистической модели экономики. В то же время среди сторонников социализма в Израиле - немало бизнесменов (в основном - связанных тесными экономическими связями с кооперативами или государственными предприятиями).

    Спустя почти четверть века спор этот выглядит почти анахронизмом. Хотя израильская экономика и остаётся (и, судя по всему, ещё надолго останется) смешанной (трёхсекторной), однако позиции кооперативного и государственного сектора уже не те, что были ранее - и, рискнём высказать прогноз, никогда уже такими не будут. Укажем главные, на наш взгляд, признаки, подтверждающие этот тезис:

    Идеологический кризис в киббуцном движении (плюс неудачи в попытках киббуцев активно играть на бирже) изменили киббуцы как изнутри (появились деньги во внутренних расчётах, отменены обязательные трапезы в киббуцной столовой, и т. д.), так и снаружи: сегодня они должны доказывать свою рентабельность не идеологически, а экономически.

    Кризис в "Гистадруте" привёл к постепенной потере профсоюзами эксклюзивного контроля за предприятиями "Хеврат а-Овдим", а то и к их продаже. Особенно это усилилось после избрания в 1994 г. (хотя и всего на год) нового руководителя израильских профсоюзов - Хаима Рамона.

    Застопорившаяся было приватизация государственных предприятий и ликвидация монопольных прав продолжается полным ходом". Особый вклад в этот процесс внесло правительство Б. Нетаньягу (1996-99), прозванное новым лидером "Гистадрута", Амиром Перецом (сегодня член Кнессета от "Ам Эхад") "ультра-капиталистическим". В качестве иллюстрации приведём пример: когда в 1996 г. на пост руководителя Управления государственных компаний была назначена Ципи Ливни (сегодня - член Кнессета от "Ликуда"), на вопрос журналистов, о чём она разговоривала в первой беседе с премьер-министром, ответила: "Представила график приватизации".

    Но не только смещением общей экономической структуры характеризуются изменения в израильской экономике. Либерализация валютных операций, снижение инфляции до принятых в Западном мире показателей (не более 3-4% в год), программа постепенного отказа от американской помощи и другие изменения - все они в неменьшей степени изменили экономическую атмосферу в стране.
     

    III.2.3. Итого

    Попробуем подвести итоги.

    С одной стороны, сегодня даже социалистическая (по происхождению) партия "Авода" не предлагает вернуться к экономической ситуации, существовавшей до 1977 г. В стране вслух обсуждается концепция "пост-индустриального рынка", согласно которой Израиль, не обладающий собственными полезными ископаемыми и не имеющий перспектив экстенсивного развития, должен совершить прыжок в "рынок будущего", когда главными отраслями экономики будут предприятия хай-тека, почти ничего, кроме мозгов, не требующие.

    С другой стороны, в стране слышны следующие возражения. Большинство населения в Израиле, как и в другой стране мира, не станут математиками, биохомиками или электрооптиками; такое интенсивное развитие приведёт к усилению социального неравенства и социальных противоречий. И вообще, где гарантия, что свободный рынок не приведёт к большим кризисам? Ведь такое уже бывало в других странах; разница же состоит в том, что в израильском случае последствия таких кризисов могут быть катастрофическими.

    Разумеется, за этими доводами стоят не только анализ, но и эмоции, и воспитание. Израильская элита воспитывалась в социалистическом духе; слова "тэтчеризм" или "рейганизм" являются в Израиле немногим менее бранными выражениями, чем в СССР 20 лет назад. В СМИ Израиля и в стенах академии симпатии к социализму общеприняты (и даже считаются зачастую признаками хорошего тона). Изменится ли это отношение в скором будущем - трудно загадывать...
     
     

    III.3. Государство и религия

    Отношение государства и религии в Израиле не похожи на существующие ни в одной другой стране западного мира. Ситуация, в общем, может быть охарактеризована следующими основными моментами:

    Израиль не является религиозным государством в том смысле, какой применим, например, к большинству мусульманских стран; основные законы страны, обязательные к исполнению всеми гражданами, устанавливаются не религиозными авторитетами, а демократически избранным парламентом.

    В Израиле религия не отделена от государства - так, как это произошло в подавляющем большинстве стран Запада.

    Повседневная жизнь Израиля в значительной степени связана с законами иудаизма (например, отсутствие общественного транспорта в субботу).

    Что же касается внешних признаков государственной власти, то таковые в Израиле куда меньше напоминают о религии, чем, скажем, в США, где президент страны приносит клятву на Библии, сессии Конгресса начинаются молитвой и т. д.

    Часть религиозного еврейского населения страны являются не просто патриотами, а крайними патриотами Израиля - и, в частности, рассматривают службу в израильской армии как важнейшую религиозную обязанность; другая же часть, также состоящая из религиозных евреев, отказывается служить в израильской армии (также по религиозным причинам) и даже сомневается в легитимности самого существования Государства Израиль.

    Координата "Государство и Религия" в Израиле, таким образом, даже не дихотомна, как это принято думать, а скорее поливерсальна. Для того, чтобы разобраться в ней, обратимся к корням.
     

    III.3.1. Еврейское государство или государство евреев?

    Название книги основоположника сионизма Теодора Герцля "Дас Юденштадт" справедливо переводится с немецкого как "Еврейское государство". В то же время нет никакого сомнения в том, что Герцль имел в виду "государство евреев". За этой внешне семантической разницей стоит реальная дилемма.

    На момент рождения сионистского движения с точки зрения общемировых критериев трудно было назвать евреев народом. В самом деле, они не только проживали тогда в десятках стран на территории пяти континентов, но и говорили на разных языках, обладали разной ментальностью, представляли разные политические интересы и т. д. Единственным фактором, объединявшим евреев от Бухары до Лондонского Сити и от Атласских гор до биржи в Нью-Йорке, была еврейская религия - или, как принято называть её в европейских языках, иудаизм. С различными вариациями и учётом местного колорита, одну и ту самую религию исповедовали все общины, очень похоже отмечали одни и те же праздники и молились в синагогах по очень похожим молитвенникам. Следовательно, логически естественно было бы потребовать, чтобы и создаваемое государство носило бы те же общие для всего народа черты; иными словами, оно будет не только "государством евреев" - по национальному составу большинства населения страны, но и "еврейским государством" - по духу, характеру, внешним признакам и законам.

    Проблема такого подхода, однако, состояла в том, что уже тогда значительная часть евреев не была религиозной в ортодоксальном смысле этого слова. Более того - среди руководства сионистского движения нерелигиозная часть была в большинстве; сам Теодор Герцль ни в коем смысле не был ортодоксальным евреем. Для сионистов герцлианского периода фактором, объединяющим весь еврейский народ, являлось скорее ощущение общей исторической судьбы, нежели религиозные обряды. Поэтому они не видели необходимости в подчёркивании еврейского характера будущего государства и предпочитали говорить о "государстве евреев" - так же, как Франция является страной французов.

    Однако и такой поход трудно было назвать внутренне непротиворечивым. Франция - это страна, где и так живут французы; не надо ни призывать мировое сообщество вернуть эту землю французскому народу, ни - что ещё более важно - призывать самих французов вернуться в страну предков. Более того - само понятие "страны предков" основано исключительно на религиозных источниках, а не каком-то абстрактном "чувстве общей судьбы" - ведь именно благодаря Библии евреи считают и ощущают эту Землю своей! И, наконец, - продолжали противники секуляризации ещё не родившегося государства, - большинство сионистских лидеров - это ещё не большинство всего народа. Речь идёт, в конце концов, об узкой эмансипированной прослойке (конец XIX-го - начало XX-го вв.), практически все они родились в религиозных семьях, и этот факт - всё, что до сих пор держит их в еврействе. Большинство же евреев - религиозны, а в Земле Израиля они составляли (на тот момент) почти 100%! Спросите их, каким они хотят видеть своё государство - и получите однозначный ответ: еврейским во всех смыслах этого слова.

    А на это им возражали секуляристы: сионизм - это не религиозное, а национальное движение, как и другие европейские национальные движения, явившиеся на смену религиозной самоидентификации. Если мы, евреи, хотим не опоздать на корабль истории, мы должны срочно обзавестись билетами нового типа - национального, а не религиозного. В конце концов, факт: две тысячи лет религиозных мечтаний не воссоздали Израиль, а сионизм за несколько лет смог создать новую ситуацию в еврейской истории. Так что пусть тот, кто пожелает, останется религиозным, но государство это будет еврейским только по национальным признакам - большинство населения, государственный язык и т. д.

    А на это им возражали...

    Было бы легкомысленно утверждать, что жизнь разрешила этот спор в пользу одной из сторон - религиозные и светские евреи продолжали ехать в подмандатную Эрец-Исраэль. Снисходительное отношение к "средневековым фанатикам" и скорбь по поводу "отступников" развивались параллельно - и зачастую в экстремистском направлении. Спор этот остался бы одним из глубочайших идеологических конфликтов современности, в минимальной степени влияющих на повседневную жизнь рядового гражданина, если бы не сам характер еврейской религии - универсальный, всеобъемлющий и всеопределяющий - от философскихм глубин до ежеминутной повседневности. Инструмент, которым регулирует иудаизм повседневную жизнь, называется "галаха".
     

    III.3.2. Что такое "галаха"

    В цели настоящей работы не входит, разумеется, анализ иудаизма или его основных понятий. Однако сама концепция "галахи" более чем существенна не только в описании еврейского религиозного мировоззрения, но и для понимания восприятия политических конфликтов в Израиле и для описания их адекватным языком. Поэтому мы ограничимся здесь краткой, но необходимой информацией, несколько отличающейся по характеру от остального содержания книги.

    Слово "галаха" переводится обычно как "закон" и обозначает "еврейский религиозный закон". Речь идёт, однако, не о списке запрещений и разрешений, а об огромном океане указаний, относящихся ко всем без исключения сторонам человеческой жизни: к еде и одежде, работе и благотворительности, молитве и музицированию, обучению детей и сексу, отношениям с соседями и государством, ведению бизнеса и войны, устройству суда и жилища. Далёкому от еврейского ортодоксального образа жизни немыслимо даже пытаться оценить размеры этого мира - если учесть, что речь идёт о юридической (по форме) и почти математической (по характеру построения) системе, создававшейся на протяжении тысячелетий и выдержавшей испытании временем и пространством (причём ТАКИМ временем и ТАКИМ пространством!), доказавшей свою универсальность и жизнеспособность в столь разных условиях (от Римской империи и Багдадского халифата через средевековье и польские местечки до нового времени и Израиля конца 20-го столетия), нетрудно заключить, что речь идёт о явлении куда более масштабном, чем, пожалуй, любая другая подобная по форме система.

    Система эта нестатична, так как сама жизнь требует от раввинов отношения к тому, что не существовало ещё 50-100 лет назад: телевизоры, компьютеры, клонирование. Однако система эта столь логична, что позволяет вырабатывать изнутри ответы на новые и новые вопросы.

    Система эта и является тем критерием, который определяет ортодоксального еврея. Несмотря на того, что по многим вопросам галахисуществуют разные точки зрения авторитетов, можно определить ортодоксального еврея как признающего главенство галахив повседневной жизни. Несмотря на то, что данное выше описание может создать у читателя представление чего-то связывающего по рукам и ногам и не оставляющего места для творческой мысли, - факт состоит в том, что сегодня, как и в прошлые поколения, миллионы евреев, в том числе принадлежащие к мировой интеллектуальной элите, считают для себя истинно духовной только жизнь в рамках мира галахи. И, наконец, что наиболее существенно для описываемого нами вопроса, - значительная часть еврейского населения Израиля (а в годы, предшествующие ему создания, - еврейского населения Эрец-Исраэль), - считали недопустимым не только для себя, но и для государства существование, противоречащее галахев ряде вопросов.
     

    III.3.3. Узловые проблемы перед созданием Государства Израиль

    Наиболее критическими вопросами во взаимоотношениях государства и религии в будущем государстве считались тогда следующие:

  • Конституция будущего Государства: будет ли она основана на законах галахиили хотя бы не противоречить им?
  • будут ли работать государственные учреждения в Субботу и еврейские праздники (галахазапрещает любую работу в субботу и праздники, включая использование электроприборов, письмо, поездки и пр., - если только речь не идёт о работе, необходимой для спасения человеческой жизни)?
  • актов гражданского состояния: регистрация браков и разводов - только в соответствии с галахой?
  • соблюдение кашрута(законы галахи в опросах питания) в государственных учреждениях;
  • работа общественного транспорта по субботам;
  • школьное образование: будет ли общегосударственное образование обязательным для всего населения Израиля? насколько самостоятельным будет религиозное образование?
  • будет ли обязательна служба в армии для студентов йешив(религиозных училищ) - когда таковая отменена практически во всех странах свободного мира?
  • Разная судьба была уготована этим вопросам; кроме того, сама жизнь добавила к этому списку новые. Однако в общих чертах вот уже чуть более 50 лет в Израиле сохраняется, с небольшими отклонениями, статус-кво по вопросам государства и религии - в основном так, как он был сформулирован в 1947 году.
     

    III.3.4. Статус-кво

    Статус-кво не был сформулирован в виде законодательного акта. 19 июня 1947 г. руководство "Сохнута" передало руководству "Агудат-Исраэль" (см. следующий параграф) письмо, под которым подписались Давид Бен-Гурион, раввин Йегуда-Лейб Маймон и Ицхак Гринбойм (как представители 3-х основных сил в правлении "Сохнута": социалисты, религиозные сионисты и либералы). Целью письма было убедить "Агудат-Исраэль" поддержать (перед мировым форумом) создание еврейского государства в Эрец-Исраэль и в качестве разъяснения сообщалось, что в этом государстве будут законодательно выполнены следующие принципы:

  • Суббота - официальный день отдыха
  • Кашрут во всех государственных учреждениях
  • Браки и разводы - в соответствии с галахой.
  • Автономия частно-религиозного сектора в школьном образовании (то есть школ "Агудат-Исраэль")
  • Как видно из приведённого списка, изначальный статус-кво ответил на большинство критических вопросов, но не на все - в частности, вопрос о Конституции остался открытым (и остаётся до сих пор). Само название "статус-кво" проистекало из того факта, что эта часть письма не содержала ничего принципиально нового, а лишь вкратце резюмировала достигнутое к этому моменту взаимопонимание между составными частями руководства "Сохнута" и Сионистского движения по вопросам религиозно-статуторного характера. Так, например, декларации о кашруте и о субботе были, по существу, "расширением мандата" предыдущих решений выборных органов, а автономия школ "Агудат-Исраэль", в определённом смысле, принимала де-юре уже существующее де-факто. И даже внешне наиболее критическое новшество - бракоразводное решение - было фактически отражением существовавшего консенсуса.

    В течение первых лет существования Государства Израиль статус-кво был частично расширен и формализован - решениями Временного Совета и затем - первого правительства:

  • Суббота и еврейские праздники - обязательные выходные дни в Государстве Израиль.
  • Государство не вмешивается в религиозную жизнь граждан, но принимает на себя обязанность обеспечить религиозные потребности населения.
  • От военной службы освобождаются религиозные девушки.
  • От военной службы освобождаются студенты йешив (на время учёбы).
  • В армии создаётся Военный Раввинат.
  • Расширены полномочия еврейских религиозных судов - в вопросах брака, развода и погребения.
  • Создано Ведомство государственно-религиозного образования (тогда - ассоциированного с "Мизрахи" - см. следующий параграф) в Министерстве образования.
  • Как уже было отмечено выше, статус-кво действует, в общих чертах, и сегодня. За его границами остались и конституция, и общественный транспорт по субботам, и ряд других проблем. Статус-кво отражал консенсус - не только внутри религиозного лагеря (в него вошли те вопросы, по которым существовало полное согласие между "Мизрахи"и "Агудат-Исраэль"), но и практически во всём ишуве. Но было и другое соображение, столь быстро приведшее обе стороны к признанию статус-кво:

    И социалисты во главе с Бен-Гурионом, и "Агудат-Исраэль" рассматривали друг друга как нонсенс еврейской истории - нонсенс, который должен исчезнуть на протяжении жизни нынешнего поколения. Так стоит ли, - спрашивали они себя, - ломать копья во имя уже бледнеющих призраков, которые вот-вот растворятся с первыми лучами нового еврейского восхода? Важнее не совершить шагов, которые приведут к физическому расколу еврейского народа на две нации.

    Жизнь показала, что посылка была ложной, но вывод сработал.

    Статус-кво продолжал работать до конца 80-х гг., когда появились первые трещине в его, казалось бы, гранитной стене. Во время правления Рабина-Переса (1992-96) правительством были предприняты многие шаги, сдвинувшие ситуацию "влево" от консенсуса. В связи с этим в 1996-м г. харедим (см. следующий параграф) начали ответную борьбу.

    Трудно оценить, насколько ситуация вышла за рамки восстановимости. Отметим только, что в конце 1996 г. рав Меир Лау, Главный (ашкеназский) Раввин Израиля, призвал пересмотреть статус-кво во имя восстановления единства народа.
     

    III.3.5. Два религиозных подхода

    Прежде чем мы перейдём от первых лет Государства к ситуации сегодняшней, необходимо объяснить некоторые термины - и, что более существенно, отойти от представления о едином монолите религиозного подхода к решению проблем взаимоотношения государства и религии. Начнём с описания ситуации во времена становления сионистского движения.

    С развитием сионизма ортодоксальное еврейство ничуть не менее - а пожалуй, даже более, чем светское - искало пути ответа на проблему совместимости религиозной концепции и национальных чаяний. Вопрос стоял, в сущности, так:

    "Есть ли религиозное значение у нерелигиозного еврейского государства и еврейского национального движения (сионизма) - или это всего лишь проекция модных европейских националистических, социалистических и либеральных веяний, искусственно занесенных в еврейский народ?"

    С точки зрения еврейской ортодоксии, возможны были несколько ответов. Два главных из них привели к двум разным подходам и соответственно предопределили два различных политических пути - с начала века до сего дня.

    Первый ответ: "Никакого религиозного значения у сионизма нет. Он может привести к чему-то плохому или к чему-то хорошему, но в целом его надо опасаться и вести с ним раздельное существование, ни в коем случае не признавая главенство его институций - ни в Эрец-Исраэль, ни во всём еврейском мире". Эту точку зрения разделяло в начале века большинство религиозного еврейства, которое называлось "Агудат-Исраэль" ("Община Израиля") и создало всемирные организационные структуры - а затем и партию под таким именем. На политической карте Агудат-Исраэль заняла нишу религиозных не-сионистов. Другое название, которым называли его сторонников - "харедим" (буквально "трепещущие", то есть "Б-гобоязненные").

    Второй напрашивающийся ответ звучал так: "Да, у будущего еврейского Государства есть религиозное значение. Более того, создание такого Государства - необходимый шаг для обещанного пророками Библии освобождения еврейского народа и прихода Машиаха (Мессии - в греческом произношении). Поэтому обязанность религиозного еврея - активно участвовать в сионистском движении, исправлять его ошибки, чтобы помочь скорейшему созданию Государства". Такой подход - религиозный сионизм - зародился в ещё до создания официального сионизма, в работах раввина Калишера и др. В начале века он был был организационно оформлен созданием Федерации МИЗРАХИ (аббревиатура "а-Мерказ а-Рухани" - "Духовный Центр"), с момента своего создания активно включившейся в деятельность сионистского движения и вошедшей в руководство "Сохнута". Поэтому сторонников религиозного сионизма называли (и иногда называют) "мизрахники" (не путать со словом "мизрахиим", то есть "восточные").

    Как уже было отмечено выше, поначалу "Агудат-Исраэль" имела подавляющее численное и интеллектуальное преимущество по сравнению с "Мизрахи"- если производить счёт по всему религиозному еврейству в мире. Однако с развитием сионизма ситуация изменилась - особенно в Эрец-Исраэль, где "Мизрахи"к моменту провозглашения Израиля были уже куда более многочисленны. Особый вклад в идеологическое развитие религиозного сионизма как части еврейской ортодоксальной мысли внёс выдающийся еврейский мыслитель первой половины XX-го века р. Авраам-Ицхак а-Коэн Кук. Хотя формально он не принадлежал к Мизрахи(и даже участвовал в Конгрессах "Агудат-Исраэль"), он активно поддержал сионистское движение. Его избрание в 1921 г. на пост Главного (ашкеназского) Раввина Эрец-Исраэль символизировало изменение соотношений сил в ортодоксальной составляющей ишува - в пользу религиозных сионистов.

    Отметим ещё одни момент, начавшийся почти с курьёза, но превратившийся в важнейшее внешнее отличие между "Мизрахи" и "Агудат-Исраэль": форма головного убора. Обычай, принятый еврейской традицией, предписывает еврею (мужчине) постоянно носить головной убор (особенно при молитве). Таковым, в частности, является небольшая шапочка, называемая на иврите "кипа". Среди харедим принято надевать чёрную матерчатую кипу (а поверх неё - чёрную же шляпу), в то время как среди религиозных сионистов распространилась вязаная круглая кипа (произвольного цвета). В связи с этим их (религиозных сионистов) зачастую называют в Израиле "кипот сругот" ("вязаные кипы").
     

    III.3.6. Религиозные сионисты

    Путь, проделанный движением "Мизрахи", был длинным, но прямым: религиозные сионисты с самого начала были частью "сионистского консенсуса" (и поэтому частью зарождавшегося сионистского истеблишмента) и активно участвовали в жизни ишува. К созданию Государства они пришли двумя партиями: "Мизрахи" и "А-Поэль а-Мизрахи", которые в 1955-56 прошли процесс слияния в одну партию - МАФДАЛ (см. параграф "Религиозный сионизм" в главе "Исторические корни" этого раздела), участвовавшую во всех правительствах Израиля, кроме правительства Рабина-Переса (1992-96). Несмотря на сотрясающие МАФДАЛ бури, периодические электоральные обвалы (1981, 1984, 1999) и появление время от времени "конкурентов" ("Тхия", МАЦАД, "Мораша", "Ткума"), эта партия и на сегодняшний день является главной политической силой религиозных сионистов.

    В поисках собственного пути, собственной идеологии и собственного места на политической карте Израиле религиозный сионизм должен быть если не бороться, то по крайней мере ответить на вызов с трёх сторон:

  • со стороны светского сионистского (тогда социалистического) руководства - как наиболее организованной и поначалу главной созидательной силой в строительстве Государства;
  • со стороны "Агудат-Исраэль", имевшей свою разветвлённую систему религиозного образования, а также других институций повседневной религиозной жизни;
  • со стороны идеологического ядра правого лагеря - сторонников целостности Эрец-Исраэль.
  • К каким же решениям и к каким достижениям пришёл религиозный сионизм сегодня? Прежде всего - по многим вопросам он пошёл по пути максимализации придания государственного характера всем аспектам своей деятельности (чем и объясняется почти постоянное вхождение МАФДАЛ в правительственную коалицию):
  • в области школьного образования - почти все религиозные сионисты отправляют своих детей учиться в школы государственно-религиозного сектора ("мамлахти-дати" - см. параграф "Школьное образование")
  • религиозные сионисты не создали своей системы раввинских судов - они поддерживают государственную систему, связанную с Главным Раввинатом;
  • служба юношей в израильской армии: согласно всем без исключения исследованиям, общепринято, что религиозные сионисты являются группой с самой высокой мотивацией к военной службе; по некоторым данным, сегодня около 60% заканчивающих офицерские курсы с отличием, - носят вязаную кипу;
  • что касается девушек из семей "кипот сругот" (женщины кипу не носят), то, хотя закон разрешает им освободиться от армейской службы, многие из них не используют это право; остальные же идут в параллельную "гражданскую службу" ("шерут леуми") - работа в больницах, детских садах и т. п.
  • сельскохозяйственные кооперативы (бывшие в своё время символом нового типа евреев в Эрец-Исраэль): в Израиля существуют сегодня 17 киббуцев "Мизрахи" и большое число мошавов.
  • Отметим ещё некоторые институции, созданные религиозными сионистами в Израиле:
  • Университет Бар-Илан, где наряду с получением "обычной" профессии студенты изучают также и еврейские дисциплины; сюда можно добавить также Высший Иерусалимский Технологический Колледж ("Махон Лев"), "Школу современного искусства и связи - МААЛЕ" и др. учебные заведения;
  • детское движение "Бней-Акива", на сегодня - самое массовое и самое активное в Израиле;
  • "йешивот-эсдер" - военные йешивы, давшие возможность юношам в вязаных кипах продолжать своё религиозное образование, находясь на военной службе;
  • "Мерказ а-Рав" и некоторые другие высшие йешивы, из стен которых вышли многие "звёзды" сегодняшней раввинской элиты.
  • Многие считают сегодня религиозных сионистов самой творческой частью израильского общества. На сегодняшний день "кипот сругот" вошли самым прочным образом в науку, армию, адвокатуру, суд, медицину, бизнес, промышленность и общественную жизнь Израиля. Их число (и, как следствие, влияние) непропорционально велико среди университетских профессоров (особенно на факультетах естественных наук, а также иудаики и юриспруденции) и офицеров ЦАХАЛ (бурный рост числа высших офицеров в кипах вызывает определённую тревогу у ряда левонастроенных политических деятелей в силу причин, о которых речь пойдёт дальше). Огромна была их роль, например, в помощи сионистскому подполью в СССР и в абсорбции новых репатриантов в начале 90-х гг. Но подлинно звёздный час для религиозного сионизма наступил после 1967 г. в связи с переходом под Израильский контроль Иудеи и Шомрона.

    Для человека, воспитанного на Библии, слова "Иерусалим", "Хеврон", "Шхем", "Бейт-Лехем", "Элон-Море", "Бейт-Эль" и др. означают гораздо больше, чем географические названия. Для религиозных же сионистов, видевших религиозно-мистическое значение в самом факте израильского государственного суверенитета в Эрец-Исраэль, то был час исполнения мессианских пророчеств. И хотя изначально идея неделимой Земли Израиля (см. параграф "Эрец Исраэль а-Шлема") имела сторонников во всех слоях израильского общества, - её реальными реализаторами стали, в первую очередь, именно "кипот сругот". Их молодые энтузиасты первыми создали еврейские поселения в Гуш-Эционе, в Мате-Биньямин, Западном Шомроне и Гуш-Катиф, города Кирьят-Арба и Эфрата (см. параграф "Карта и эмоции"). Сегодня они составляют около 40% среди всего количества поселенцев за "зелёной чертой", в том числе - практически всё население самых "крутых" (по степени напряжённости окружающей обстановки) поселений; им принадлежит большинство в "Моэцет ЙЕША" (Совет поселений Иудеи, Шомрона и Газы) и в редакции поселенческого журнала "Некуда" ("Точка").

    Всё это, разумеется, отражает общее направление умов на улице "Мизрахи", где ветры вправо дуют активно и постоянно. Можно без преувеличения сказать, что без "кипот сругот" у правого движения в Израиля нет души. Однако это имеет и обратную сторону:

  • значительная часть левого лагеря в Израиле стала видеть именно в "кипот сругот" источник всех проблем (если не главного врага) на пути к "нормализации" Государства;
  • религиозные сионисты перестали считаться "центром" израильского общества и "мостом" между различными группами населения;
  • их считают ответственными за появление экстремистских течений в правом лагере ("Ках");
  • особенно сильно вспыхнула антипатия к "кипот сругот" после убийства Рабина (хотя И. Амир и носил чёрную кипу и даже учился в школе "Агудат-Исраэль", но был студентом Бар-Иланского Университета и считался сионистом, а не хареди);
  • левая часть религиозных сионистов (объединившихся в движение "Меймад") перестала поддерживать МАФДАЛ .
  • Добавим к этому ещё один факт: к списку достижений религиозных сионистов нельзя добавить СМИ. В редакциях ведущих ивритоязычных газет, а тем более на государственном радио и телевидении исключительно редко можно встретить журналиста в кипе (интересно, что абсолютно иная ситуация - в русскоязычных газетах Израиля). И хотя главная причина тому, несомненно, сложившийся политический микроклимат израильской журналистской элиты, - определённую роль играет здесь и сформировавшееся неприязненное отношение "кипот сругот" к миру СМИ. Аналогична ситуация и в израильском искусстве (см. параграф "СМИ и деятели искусства").
     

    III.3.7. Харедим

    Хотя внешне харедим выглядят как однородная масса, - внутренние различия в их среде не только значительны, но и существенны для понимания политических тенденций.

    Прежде всего, с религиозной точки зрения харедимное еврейство делится на два лагеря: миснагдим, или литваков, и хасидов:

    Движение хасидизма зародилось на Украине в начале XVIII-го века и происходит от слова "хасид" (благочестивый). Изначально речь шла о смещении акцентов в изучении духовного наследия и в стиле поведения - с одной стороны, "к простому народу", с другой стороны - к мистическому взгляду на мир. Со временем внутри хасидизма появились свои течения, названные по имени того места, где проживал их основатель. Число таких течений около 150, среди них известны хасиды гурские, любавичские, вижницские, сатмарские, бобовские, садигорские, бостонские, бельцские и т. д. Руководство каждого из них называется "хацер" (двор"), во главе которого стоит "Адмор" (или "Ребе"), так что, например, во главе гурских хасидов стоит Гурский Адмор (Ребе ми-Гур) и его "двор". Подавляющее большинство хасидов являются харедим. Особую позицию занимают любавичские хасиды (они же - хабадники, движение ХАБАД), брацлавские хасиды и некоторые другие.

    Противников хасидизма называли "миснагдим" (то есть противоречащие). Они ратовали за сохранение и развитие традиционной еврейской учёности - без реверансов "в сторону простого народа" и без акцентирования внимания на мистику. Центром миснагдим была Литва. Сегодня в Израиле словом "литваким" называют всех ашкеназских харедим - не-хасидов (независимо от того, проживали ли их предки в Литве).

    На сегодняшний день это различие оформлено и формально-политически: партия "Агудат-Исраэль" считается выразителем интересов большинства хасидов, а "Дегель а-Тора" ("Флаг Торы") - литваков. И хотя внешне на сегодня это различие не столь существенно, так как обе партии появляются в едином списке "Ягадут а-Тора" ("Еврейство Торы"), за фасадом полной гармонии проходит ожесточённая борьба по представительству каждой из партий в общем списке на выборах в Кнессет, в муниципалитеты и т. д.

    Есть и другая неоднородсть - политического характера:

    Ещё в 1922 г. группа харедимных рабочих создала партию "Поалей Агудат-Исраэль" ("рабочие Агудат-Исраэль"), или сокращённо "ПАГИ". Партия эта, формально существующая и до сих пор (в рамках списка "Ягадут а-Тора"), в отличие от "Агудат-Исраэль" занялась и чисто практической деятельностью в Эрец-Исраэль (например, былии созданы два киббуца, мошавы, открыта больничная касса и т. п.) и вообще проявила тенденции к сотрудничеству с сионистами в рамках еврейского ишува.

    Когда в конце 40-х гг. руководство "Агудат-Исраэль" решило поддержать создание Государства Израиль, наиболее воинственные группы харедим ("Нетурей Карта", "Толдот Аарон", а также сатмарские и брисские хасиды) заняли активную анти-сионистскую позицию, получившую название "а-Эда а-Харедит" ("харедимная община"). С тех пор их точка зрения не изменилась: они не признали Государства, не участвуют в выборах и т. д. Парадоксальным образом они зачастую смыкаются в своих взглядах с левыми экстремистами в Израиле, "Мерец", коммунистами и даже с ООП. Тем удивительнее было постановление раввинского суда сатмарских хасидов в 1996 г., призывавшее ... не голосовать за партии, баллотирующиеся в Кнессет, но проголосовать за Биньямина Нетаньягу на пост премьер-министра!

    Последний факт является отражением общего направления в харедимном лагере (с котороым ложны считаться и экстремистские круги): не столько праврго, сколько анти-левого. На выборах 1996 и 1999 гг. подавляюще большинство харедим голосовало за Биньямина Нетаньягу на пост главы правительства. Но есть и другие факторы.

    Сегодня и в харедимной среде (но не в "а-Эда а-Харедит") происходят изменения. Значительная часть харедимной молодёжи "сионизируется" (появилось даже поняте "хареди-леуми", то есть "национально-харедимный", по аналогии с "дати-леуми" - "национально-религиозный") и требует занять более активную позицию в политических вопросах Достаточно посетить, например, отделения "Ликуда" в Бней-Браке и в Иерусалиме, чтобы убедиться: руководству "Агудат-Исраэль" будет крайне тяжело удержать в своих рамках (политических и практических) значительную частиь своей активной молодёжи.
     

    III.3.8. Традиционалисты

    Всякое исследование "соотношения сил" или "удельного веса" религиозной части населения в Израиле наталкивается на следующую, в общем-то уникальную, преграду. Если в других странах более-менее легко определить религиозность человека по узкому спектру вопросов: "верите ли Вы в Б-га?" и "посещаете ли Вы молитву в ... (нужное подчеркнуть)" или, наконец, "религиозны ли Вы?", то в Израиле дело обстоит сложнее. Дело в том, что... в иудаизме отсутствует понятие "религиозный". Наиболее близкий термин, которым можно пользоваться в статистических опросах, может быть приблизительно переведен как "хранящий заповеди", по сути означающий "признающий авторитет галахи". Поскольку пользоваться таким определением в опросах невозможно, его всё-таки заменяют самоопределениями "дати" (религиозный) и "хареди". Однако израильская ситуация, как легко догадаться из сказанного выше об объёмности понятий мира галахи, не чёрно-белая: наряду с людьми, определяющие себя как "дати", "хареди" и "хилони" (светский), огромная масса евреев-израильтян идентифицирует себя как "масорти" - традиционалист.

    Речь идёт не о вере: значительное число людей, определяющих себя как светские, утвердительно отвечают на вопрос: "Верите ли Вы в Б-га?" Традиционалистами называют себя люди, в той или иной степени ведущих традиционный еврейский образ жизни. Разумеется, трудно найти здесь точное определение грани, но, как правило, традиционализм может проявляться в разных внешних атрибутах, например:

  • соблюдение кашрута в собственном доме,
  • посещение синагоги по праздникам (или по субботам),
  • регулярные пожертвования в благотворительные фонды - "цдака";
  • чтение субботнего благословения "Кидуш"
  • и др.

    Следует отметить, что после Кидуша традиционалист вполне может включить телевизор (запрещённый в Субботу), утром отправиться в синагогу, а из неё поехать на футбольный матч или на пляж. Традиционалисты, как правило, отдают своих детей в религиозные школы (разных типов) и зачастую консультируются со знакомым раввином по вопросам, носящим личный характер. При этом они, как правило, не носят головного убора - что в Израиле является достаточно определяющим признаком "религиозности".

    Очень грубо можно определить соотношение трёх групп в Израиле (религиозные: светские: традиционалисты) как четверть: четверть: половина (более "жёсткие" опросы, сужающие рамки самоопределения традиционализма, доводят пропорцию до "треть: треть: треть"). Поэтому, с одной стороны, большинстве статистических опросов традиционалисты, попадая в одну графу с секулярными евреями Израиля, способствуют тому, что складывается картина безусловного светского большинства в Израиле; с другой же стороны, традиционалисты являются, как правило, сторонниками сохранения статус-кво (во взаимоотношениях государства и религии) и обеспечивают в тех же опросах статистическую победу религиозного подхода по многим вопросам (см. параграф "Израильтяне и религия").

    Что касается политических взглядов, то традиционалистов можно найти сегодня среди сторонников практически всех партий Израиля - за исключением, разумеется, арабских и левоэкстремистких Компартии и "Мерец", а также "Шинуй" (хотя наверняка можно найти отдельных традиционалистов, проголосовавших и за эти партии).

    В целом можно охарактеризовать (хотя и со значительными оговорками) традиционалистов как склоняющихся вправо. Например, в ЦК "Ликуда" они составляют около половины членов.
     

    III.3.9. Восточный колорит

    Приведенная выше "классификация" израильтян по отношению к религии имеет свою специфику, если говорить о сефардском еврействе. Причин тому несколько:

    к моменту создания Государства Израиль ашкеназы составляли в нём подавляющее большинство;

    сефардское еврейство, прибывшее в основном в 50-60-е годы, абсорбировалось в уже существующую систему;

    большинство сефардов непосредственно перед репатриацией в Израиль проживало в странах исхода компактными и сплочёнными общинами, принадлежность к которым подразумевала, в частности, традиционный еврейский уклад и непререкаемое руководство местного духовного наставника.

    В главе "Запад-Восток" мы ещё вернёмся к тому, как повлияли эти и другие моменты на формирование политических тенденций среди сефардов. Сейчас же мы отметим только религиозно-политический аспект этих тенденций. В целом его можно сформулировать таким образом: среди сефардов распределение "религиозности" носит гораздо более "центристский" характер. Более подробно:

  • среди сефардов гораздо выше процент традиционалистов;
  • граница между традиционалистами и религиозными зачастую довольно размыта;
  • даже светская часть сефардов выступает в основном за сохранение статус-кво и за еврейский характер Государства;
  • даже для значительной части нерелигиозных сефардов очень большое значение имеет мнение религиозных авторитетов.
  • В таких условиях естественной представлялась бы политическая идея партии традиционно-сефардской ориентации. Попытки создания такой партии предпринимались в Израиле неоднократно, однако только один раз они были действительно реализованы: в 1981 г. из МАФДАЛ вышла группа сефардов, провозгласившая создание новой партии: ТАМИ ("Тнуат Масорет Исраэль" - "Движение за израильскую традицию"), во главе которой стоял Аарон Абу-Хацера. Партия эта просуществовала до 1988 г. и в конце концов вошла в "Ликуд", хотя отдельные её члены вернулись в МАФДАЛ, а Эли Даян и Арье Бен-Элиэзер (Фуад) предпочли перейти в "Аводу" и даже вошли со временем в число лидеров этой партии.

    Принципиально новым был подход, предложенный партией ШАС. Эта партия была организована в 1984 г. по инициативе именно ашкеназских раввинов - "литваков" (в первую очередь - р. Элиэзера Шаха, озабоченного доминирующим положением "хасидских дворов", главным образом - движения Гур в "Агудат-Исраэль") и была определена как правая, сефардская и харедимная партия. Однако довольно быстро молодой политический лидер ШАСа Арье Дери продемонстрировал, что может вести и абсолютно самостоятельную политику, когда в 1990 г. привёл ШАС к поддержке правительственного кризиса, вызванного партией "Авода", и помог свалить правительство "Ликуда" - вопреки мнению как, разумеется, самого "Ликуда", так и р. Шаха. После этого Дери окончательно переориентировал ШАС на независимую политическую линию - в 1992 г. ШАС вошла (правда, лишь на год с небольшим) в правительство Рабина.

    Многие предрекали ШАС быстрое увядание по причине отсутствия стабильного электората: действительного, в Израиле довольно мало сефардов-харедим. Однако на выборах 1996 и 1999 гг. ШАС продемонстрировала, что не готова довольствоваться очерченными электоральными рамками и устремилась в бой за покорение голосов сефардов-традиционалистов. Важнейшим и успешным инструментом в этой борьбе была огромная социальная деятельность, проводимая ШАС по всей стране (школы, детские сады, помощь в трудообеспечении, уход за пожилыми и т. д.) Результаты были ошеломляющими: ШАС получила почти вдвое больше того, что предсказывали политические комментаторы. При этом изменение электората не повлияло на характер партии, её стиль и стиль её лидеров. На сегодня можно сказать, что по дистанции между взглядами избирателей партии и взглядами их представителей в Кнессете ШАС несомненно занимает первое место - как в религиозных вопросах (практически все члены Кнессета от ШАС - харедим, большинство её избирателей - традиционалисты, но есть и кипот сругот, и даже и светские), так и в политических (электорат ШАСа гораздо правее большинства её лидеров). Впрочем, и в вопросе формального определения ШАС как партии харедимной не всё так просто: например, из 17 членов нынешнего Кнессета от ШАС службу в армии проходили 16 (то есть практически все) - показатель, резко контрастирующий не только с привысными представлениями о харедим, но и с ситуацией в "Ягадут а-Тора", среди 5 членов Кнессета от которой военную службу проходил только один.
     

    III.3.10. Авторитеты

    Для значительной части религиозного и традиционального населения Израиля большое значение в политическом мышлении имеет точка зрения религиозных авторитетов. Таковых можно разделить на следующие группы:

  • Среди ашкеназских харедимных раввинов - литваков (см. выше - параграф "Харедим") выделяется р. Элиэзер Шах как непререкаемый духовный и политический лидер. Его мнение является автоматическим указанием для партии "Дегель а-Тора" (фракции в списке "Ягадут а-Тора"). Другое важнейшее имя - р. Йосеф-Шолом Эльяшив.
  • Главы основных хасидских "дворов" - адморы. Наибольшее политическое влияние из них имеют: Адмор Гур (т. е. ребе гурских хасидов) р. Пинхас-Менахем Алтер, Адмор Вижниц р. Моше-Йегошуа Хагер, Адмор Садигор р. Яаков Фридман - сторонники "Агудат-Исраэль" (и члены президиума руководства партии), а также Адмор Бельц р. Иссахар Дов, поддерживающий "Дегель а-Тора".
  • Особое место место занимают бельцские хасиды, чей руководитель поддерживает Дегель а-Тора.
  • Чрезвычайно влиятельные в обществе любавичские хасиды (движение ХАБАД) официально не поддерживает никакую партию.
  • Среди антисионистких харедим (см. выше), живущих в Израиле, наиболее влиятельны духовный глава Нетурей Картар. Амрам Блау, а также их политический представитель р. Моше Гирш (удостоенный звания министра по еврейским делам в правительстве Арафата) и Йегуда Меши-Захав, в полушутку называемый "оперативным командиром а-Эда а-харедит".
  • Гораздо более эмоционально выглядит ситуация на сефардской улице, где мнение (и не только мнение) авторитетов действительно авторитетно иногда и для нерелигиозной части:
  • р. Овадия Йосеф, в прошлом - Главный (сефардский) Раввин Израиля, духовный лидер партии ШАС. Формально его мнение было всегда так же непререкаемо для ШАС, как и мнение р. Шаха - для литваков. Однако в реальности на р.Йосефа всегда оказывала большое влияние точка зрения Арье Дери. Политические взгляды - центристские.
  • р. Элиэзер Кадури, считающийся крупнейшим каббалистом современности и имеющий славу чудотворца. Как правило, держится вне формальной политики и поддерживал в прошлом дружественные отношения с деятелями всего политического спектра. Однако его правые взгляды общеизвестны: дважды (в 1996 и в 1999 г.) поддержал Биньямина Нетаньягу. В те же годы поддержал, после некоторых колебаний, партию ШАС. Функционеры ШАСа раздавали избирателям камеи с благословением р. Кадури и призывом голосовать за эту партию. Как показала практика, мистическая вера в силу р. Кадури способна принести до 5 мандатов в Кнессете.
  • р. Баба Барух бен р. Баба Сали- столь длинное имя должно подчеркнуть принадлежность к известному сефардскому роду раввинов Абу-Хацера. Определяет свои политические пристрастия (существенные для некоторой части сефардов, особенно живущих на юге Израиля) перед каждыми выборами заново.
  • Что касается религиозных сионистов, то для них понятие "авторитета" имеет гораздо менее определяющую роль: так, например, при голосовании в конце 1998 г. в ЦК МАФДАЛ о выходе из правительства Нетаньягу большинство проголосовало вопреки мнению, выраженному в письме 140 известных раввинов. Тем не менее можно выделить следующие имена:
  • р. Авраам Шапира, бывший Главный (ашкеназский) Раввин Израиля. Его мнение очень важно для большинства религиозных сионистов.
  • р. Мордехай Элиягу, бывший Главный (сефардский) Раввин Израиля. К его мнению прислушиваются столь многие, что доходит и до курьёзов: на выборах 1999 г. целых три (!) партии - "а-Ихуд а-Леуми", МАФДАЛ и "Ягадут а-Тора" утверждали, что р. Элиягу поддерживает именно эту партию.
  • р. Элиэзер Меламед, чьё мнение (и мнение возглавляемого им Совета раввинов Иудеи и Шомрона) - определяющее для партии "Ткума" (фракции в списке "а-Ихуд а-Леуми").
  • Все трое придерживаются ярко выраженных правых взглядов.
     

    III.3.11. Неортодоксы в Израиле

    Начиная с середины XIX-го века, в еврействе появились группы, требовавшие пересмотра и реформы иудаизма - в особенности в его "ритуальной части". Движение было названо, естественно, реформизмом. Его основные положения были результатом воздействия, в основном, христианского окружения и старались таковому подражать. Под руководством Авраама Гейгера движение нашло много приверженцев - в первую очередь в Германии и Венгрии.

    В конце того же XIX-го века другая часть евреев сочла, что, хотя, по их мнению, иудаизм действительно нуждается в совершенствовании и приспособлению к нуждам времени (чего, по их мнению, ортодоксия не может осуществить), однако реформисты ушли слишком далеко и превратили религию в необременительный клуб. Соломон Шехтер выступил с идеей создания "консервативного иудаизма" как промежуточного движения.

    Две мировые войны и еврейские миграции привели к тому, что реформисты и консерваторы сегодня являются, прежде всего, явлением американской еврейской жизни. Причин тому несколько.

    Прежде всего, сегодня в США человеку из приличного общества очень трудно не ответить на вопрос: "к какой конфессии Вы принадлежите?" Принадлежность к ортодоксальной синагоге налагает на еврея слишком серьёзные обязанности - во всяком случае, превосходящие убеждения среднего американца еврейского происхождения, а переход на посещение таковым церкви не только, как правило, вызывает чувство душевного дискомфорта (и подсознательную мысль о национальном ренегатстве), но и, скорее всего, будет негативно расценён окружением - в том числе не-еврейским. Дополнительную проблему создают смешанные браки, дети которых вряд ли будут чувствовать себя уютно в ортодоксальной еврейской среде.

    Не-ортодоксальные (реформистские и консервативные) конфессии являются возможным решением для таких американцев. В меньших размерах, но аналогична картина в Англии, Канаде, Швейцарии и некоторых других странах.

    В Израиле же ситуация совершенно иная. Лозунг реформистов "быть евреем дома и человеком на улице" теряет свой смысл, когда на улице практически все - евреи. Еврей, находясь в Израиле, не страдает от комплексов национального меньшинства, и не считает нужным проверять, "как смотрят на меня окружающие", - что, как правило, выбивает почву из-под ног реформистской или консервативной деятельности среди религиозных евреев в Израиле.

    Если же израильский еврей нерелигиозен, неортодоксальный иудаизм может предложить ему ещё менее - по причинам необязательности для израильтян (в отличие от США), "вхождения в конфессию". В сущности, эта конфессия у них уже есть - если процитировать Бен-Гуриона, "Синагога, в которую я не хожу, - ортодоксальная".

    Таким образом, единственной естественной базой для не-ортодоксов в Израиле остаются евреи, прибывшие из других стран, где они принадлежали к реформистской или консервативной общине - прежде всего это относится, разумеется, к выходцам из США (хотя больше половины репатриантов из США и вообще из стран Запада, кроме Латинской Америки, согласно статистике, являются религиозными евреями). Их алия дала толчок развитию не-ортодоксальной деятельности в Израиле. На сегодняшний день в Израиле около 20 не-ортодоксальных синагог (то есть примерно в 1000 раз меньше, чем ортодоксальных). Как правило, консерваторы и реформисты в Израиле склоняются в своих политических симпатиях влево.

    Однако, несмотря на свою малочисленность, не-ортодоксы в Израиле не забывают о том, что представляют в еврейском государстве значительную часть мирового еврейства, в частности - большинство евреев США. Поэтому они требуют, согласно их формулировке, "отменить монополию ортодоксального Раввината" в следующих вопросах:

  • "гиюр" (обращение в еврейство). Реформисты и консерваторы требуют, чтобы гиюр, произведённый под руководством реформистского или консервативного раввина, признавался законным в Израиле (и, как следствие, предоставлял бы прошедшему такой гиюр право на израильское гражданство;
  • местные религиозные советы. Они формируются, как отмечалось выше (см. параграф "Местные религиозные советы" главы "Государственные религиозные учреждения" в разделе "Структура власти в Израиле"), с участием муниципалитета, чей политический состав может заставить ввести в религиозный совет неортодоксальных или просто нерелигиозных представителей (кстати, религиозные партии не возражают против избрания светских членов совета, но категорически против участия в них реформистов).
  • регистрация брака и развода. Реформисты и консерваторы требуют признания законными процедуры брака и развода, совершаемые их раввинами.
  • Логично было бы предположить, что нерелигиозные партии не захотят вмешиваться в религиозный по своей форме и сути конфликт. Однако это не так: значительная часть активно нерелигиозных политиков в Израиле видят в не-ортодоксах своих естественных союзниках, а в их борьбе - возможность открытия дополнительного фронта. Поэтому обсуждения закона о гиюре - или, точнее, Закона о перемене вероисповедания (хок амара) и закона о религиозных советах превратились в жаркие политические баталии (наиболее удивительным была, пожалуй, мобилизация арабских депутатов Кнессета для голосования о законности неортодоксального перехода в еврейства).

    С точки же зрения израильской "улицы", проблемы не-ортодоксов вызывают интерес только в связи с общим контекстом законов о "защите свобод личности".

    Насколько известно, из политических деятелей в Израиле только Юрий Штерн (НДИ) официально причисляет себя к консервативному иудаизму.
     

    III.3.12. Закон о возвращении

    Одним из первых принципиальных законов, принятых Кнессетом (5.6.50). был "Закон о возвращении", согласно которому каждый еврей имеет право на репатриацию в Израиль и получение израильского гражданства (с некоторыми минимальными ограничениями на случаи, которые могут представлять угрозу Израилю и т. п.) Отметим, что речь идёт об уникальном законе: Государство Израиль фактически заранее отказывается от своего естественного права решать, кому предоставлять гражданство (получение израильского гражданства "обычным" путём, т. е. не в рамках Закона о возвращении, крайне затруднительно). Первый вопрос, который спрашивает любой юрист, ознакомившись с этим законом, должен звучать так: "а кого считает евреем израильский закон?"

    Вопрос этот не праздный, и не задавался он при принятии закона по той простой причине, что в 1950-м году трудно было представить себе не-еврея, который потребует признать себя евреем ради сомнительного удовольствия стать гражданином крохотной бедной страны, находящейся в неравном военном конфликте, само выживание которой выглядит проблематичным. Однако времена меняются, Государство Израиль быстро развивалось и приобрело определённую привлекательность как ПМЖ. Тогда появилась необходимость ответить на незаданный в 1950-м году вопрос. Единственным источником ответа могла быть только галаха (см. параграф "Что такое галаха?"), которая по этому поводу гласит: евреем считается тот, чья мать - еврейка или тот, кто прошёл процедуру гиюра в соответствии с галахой. В 1970-71 гг. были приняты ряд поправок к Закону о возвращении, которые в общих чертах приняли галахическую точку зрения - но со следующими поправками:

        1. Поправка номер 2 (19.3.70) определяет, что "еврей - это тот, чья мать - еврейка или прошедший гиюр". В поправке не было сказано "гиюр в соответствии с галахой", что оставляет массу возможностей для неортодоксального толкования.
        2. Та же поправка добавила к галахическойформулировке "тот, кто не исповедует другой религии". Иначе говоря, израильский закон признаёт евреем и ортодоксального иудаиста, и полного атеиста, но отказывает в таком праве еврею крестившемуся (или, например, перешедшему в мусульманство). Отметим, что это довольно уникальный случай, когда израильский закон более строг, чем галаха.
        3. Следующая поправка, напротив, расширила список тех, кто имеет право на "возвращение": к таковым относятся дети и внуки евреев, а также их супруги. Подчеркнём: закон не считает этих людей евреями, но предоставляет им гражданство.
    Многие левые израильтяне считают Закон о возвращении расистским (хотя он и не противоречит формально резолюции ООН от 2.12.65 об искоренении всякой формы дискриминации, так как в этой резолюции признаётся право каждого государства решать, кому предоставляется его гражданство) анахронизмом и требуют его отмены или хотя бы ослабления (введение 5-летнего срока ожидания и т. п.). "Сегодня,- говорят они,- евреи практически нигде не являются преследуемым меньшинством, и поэтому нет никакой логики и справедливости в автоматическом предоставлении им гражданства" Это - одна сторона проблемы, "атака слева".

    Другая сторона появилась в связи с массовой репатриацией из бывшего СССР, начиная с конца 80-х. Не секрет, что в рамках этой волны Израиль прибыло огромное количество смешанных семей (т. е. таких, в которых только один из супругов - еврей). Однако менее известно о том, что во многих семьях ни один из супругов не является по галахе евреем, а только сыном или внуком такового (кроме того, участились случаи получения израильского гражданства по поддельным документам, однако по очевидным причинам их число трудно оценить). По некоторым данным, можно предполагать, что число галахических евреев (в т. ч. таких, у кого только мать или бабушка по материнской линии - еврейка) среди новоприезжающих сегодня составляет около половины общего числа. Эта ситуация вызывает также атаку на Закон о возвращении, но уже "справа": "Поправка, - говорят многие, в т. ч. большинство среди религиозных кругов,- была принята для того, чтобы помочь людям, которые преследовались или терпели неудобства в связи с тем, что они идентифицировались как евреи в стране исхода. Сегодня же речь идёт о беженцах - главным образом, экономических. Государство Израиль было создано не для них, а для решения еврейской проблемы."
     

    III.3.13. Точки конфликта

    Выше (см. параграф "Узловые проблемы перед созданием Государства Израиль") мы описали спектр конфликтов в отношениях государства и религии более 50-ти лет назад. Подытожим вышесказанное: как же выглядит этот список сегодня?

  • Служба в армии: подавляющее большинство харедимне проходят военную службу ни в каком виде. То, что началось при Д. Бен-Гурионе как отсрочка для нескольких сот учеников йешив, достигло сегодня размеров в 20 тысяч человек, что является гигантской цифрой для столь маленькой страны, как Израиль.
  • "Кого считать евреем?" - см. предыдущий параграф.
  • Гражданские браки и разводы - сегодня в Израиле таковых нет, но, например, гражданский брак, заключённый за границей (кроме однополых), признаётся в Израиле (при условии, что никто из супругов не состоит в другом браке). Проблема особенно остра для израильтян, не являющихся евреями по галахе (в частности, значительной части новых репатриантов), которые просто не могут совершить бракосочетание в Раввинате.
  • Общественный транспорт по субботам и праздникам - религиозные круги не возражают против открытия частных компаний, организующих действие общественного транспорта по субботам, но против того, чтобы таковой действовал в государственных компаниях или под государственной монополией, так как в таком случае его деятельность частично оплачивается из выплаты налогов.
  • Финансирование религиозных (харедимных) организаций - многие считают, что таковое превысило "удельный вес" харедим в обществе. Харедим же на это отвечают, что, например, государственные расходы на непосещаемые харедимным населением балет, кино и т. п. оплачиваются из общегосударственного бюджета (т. е. в частности - из тех же налогов) и этот фактор должен быть учтён.
  • Признание со стороны харедимполномочий Верховного Суда - и ответное требование харедим о невмешательстве Верховного Суда в религиозные вопросы.
  • Явно правая ориентация большей части "кипот сругот"вызывает обвинение в фанатизме со стороны левых. Со своей стороны, религиозные сионисты утверждают, что так называемый "фанатизм" - это борьба против тенденции потери Государством Израиль национальной мотивации и национального характера.
  • Неравенство в статусе для консервативного и реформистского иудаизма - по существу периферийная проблема, но иногда приводящая к серьёзным конфликтам - в основном, во взаимоотношениях с еврейством Запада.

  • III.3.14. Израильтяне и религия

    Мы начали с утверждения, что Израиль не является религиозным обществом. Это верно, но несомненно также, что отношение многих израильтянин к еврейской религии носит далеко не спокойно-академический характер и не поддаётся холодному анализу. Неоднократные попытки "навести порядок" в этом вопросе наталкиваются, как мы уже указывали, на сложность формулировок. Из многочисленных исследований на эту тему представляются наиболее интересными данные Института Гуттмана (Louis Guttman Israel Institute of Applied Social Research). Напомним, что в отчётах Института Гуттмана (и других исследованиях) речь идёт об израильтянах, относящих себя к еврейскому населению страны (т. е. включая, например, тех, кто, не являясь этническим евреем, прибыл в Израиль в рамках Закона о возвращении как член семьи и т. д.)

    Данные эти помогают создать некоторое представление о реальных границах существующего в Израиле консенсуса по отношению к еврейской религии и её месту в общественной жизни. Для полноты анализа, однако, необходимо напомнить об очень многих репатриантах из бывшего СССР, для которых картина, разумеется, совершенно иная (хотя бы ввиду их низкого, в среднем, уровня знаний по еврейскогй традиции).
     
     

    III.4. Запад-Восток

    Большинство - и притом решающее большинство - населения Израиля составляют евреи. Однако в силу долгого и сложного исторического процесса (см. раздел "Краткий исторический очерк") внутри евреев как нации существуют различные субэтнические группы, или, менее формально, - различные общины. Мы уже говорили о самом крупном делении этих групп на ашкеназов и сефардов. Однако в реалии существуют культурные, ментальные и политические различия между куда более мелкими группами - отличия, оказывавшие и продолжающие оказывать влияние на предпочтения израильских избирателей.

    Естественно было бы предположить, что влияние это уменьшается со временем. Это предположение, пожалуй, верно, если говорить об исторической перспективе хотя бы в сто лет. Пока что (когда браки между ашкеназами и сефардами составляют не более 30% от общего количества) для Государства Израиль, только недавно отметившего своё пятидесятилетие и продолжающего ежегодно принимать принадлежащих к разным общинам новых репатриантов, несмотря на несомненное существование "процесса ассимиляции в политике" - это процесс ни в коем случае нельзя считать законченным.

    Мы не будем рассматривать в этой главе судьбу всех (или даже значительного числа) волн алии, а ограничимся только теми несколькими страницами межобщинных отношений в Израиле, которые существенны для общей картины партийно-политического спектра страны.
     

    III.4.1. Польская алия

    В конце XIX - начале XX вв. около половины всех евреев мира (5,5 из 10,5 миллионов) проживали на территории Российской империи, половина из них - в Польше. Через несколько лет после революции 1917 г. оказалось, что свободный выезд из СССР стал абсолютно невозможен, и польское еврейство, отрезанное от своих братьев в России и на Украине, оказалось тем не менее одной из двух самых больших еврейских общин Западного мира. Второй значительной общиной стало еврейство США, куда перед Первой мировой войной эмигрировало около 2,5 миллионов евреев - в основном из Восточной Европы.

    Нестабильность экономической и политической ситуации в Польше подстёгивала эмиграцию из этой страны и в период между двумя мировыми войнами. Период этот был решающим для будущего устройства Государства по крайней мере по двум параметрам:

    С одной стороны - численность ишува (см. главу "Сионистское движение" в разделе "Краткий исторический очерк"), сократившаяся к началу 20-х гг. (после Первой мировой войны и экономического кризиса) до 70 тысяч человек, в 1934 г. достигла четверти миллиона. Этот рост был почти наполовину достигнут за счёт алии из Польши.

    С другой - именно в этот период сложились основные структуры и рычаги власти будущего Государства: политические партии и профсоюзы, "Сохнут" и Земельный Фонд, больничные кассы и школьная система, отряды самообороны как ядро будущей армии и система взаимоотношений с британскими властями. Всё это требовало кадров - и эти кадры были, в основном, польскими евреями. Более того: это были, в основном, люди, принадлежавшие к близкому социально-психологическому типу. Большинство из них выросло в религиозных семьях, но оставили религию в относительно молодом возрасте; они хорошо знали, что такое антисемитизм, и не верили на слово никому: ни арабам, ни англичанам; в то же время почти все они были социалистами (как и вообще большинство молодых евреев в Восточной Европе) и страстными поклонниками русской культуры. По сравнению с российской алиёй начала века (после 1-ой Мировой войны и до 1923 г., когда свободный выезд был надолго прерван, около 20 тысяч евреев репатриировались из СССР), процент идеалистов с высшим образованием среди этих репатриантов был, возможно, ниже, зато процент обладателей ремесленных профессий - гораздо выше.

    В этой среде родились стандарты израильского общества. Из этой среды присходили практически все лидеры всех социалистических партий ишува - а впоследствии Израиля, и польская алия утвердила примат социалистического мышления в сионизме и обществе. В этой среде сложился тот тип представителя власти в ишуве, который спустя два десятилетия стал властью в Государстве Израиль. Более точно: эта среда создала институты власти в этой стране - так, как представляла себе нужным и единственно возможным - и, естественно, заполнила эти институты своими представителями. Факт этот продолжал влиять на всю политическую систему Израиля даже тогда, когда новые волны алии существенно изменили субэтническую картину ишува. Более того: в значительной степени он продолжает влиять и сегодня: как в силу преемственности исторической, так и личной (точнее, семейной).
     

    III.4.2. Йеким

    После прихода нацистов к власти в Германии в 1933 г. резко увеличилась алия из Германии, а с 1938 г.- из Австрии. В этих германоязычных странах было большое число евреев, бежавших из Восточной Европы (т. н. "ост-юден"- буквально "восточные евреи") - Польши, России, Румынии. Но существовало и большое число евреев, искренне считавших себя "немцами Моисеева закона", то есть евреями по происхождению и религии, но глубоко самоиндентифицирующихся с немецкой культурой (и даже нацией), зачастую - её рафинированных представителей в не меньшей степени, чем Левитан, Антокольский, Мейерхольд, Эйзенштейн, Пастернак - представителями культуры русской. Их называли в Израиле "йеки" (этимология неясна), во множественном числе - "йеким". Кроме, как уже было сказано, старых еврейских общин Германии и Австрии, к ним относилась и значительная часть еврейства Чехии, Латвии, Эстонии и Швейцарии. Общая репатриация "йеким" составила около 150 тысяч человек.

    Йеким, разумеется, были ашкеназами - как и польские евреи. Однако в социальном плане они сильно отличались от последних: другая окружающая культура, другие запросы, другие навыки труда. Характерен следующий анекдот 30-х гг.:

    Человек жалуется, что около его дома по ночам ходит поезд. Какой поезд, нет никаких рельсов около Вашего дома! - отвечают ему. В ходе проверки оказывается, что на ночной стройке работают йеким; передавая кирпичи, они говорят друг другу: "Битте, герр доктор.- Данке, герр профессор.- Битте, герр доктор.- Данке, герр профессор..."

    Однако йеким сохранили не только форму обращения и манеру ношения галстуков. "Герр доктор и герр профессор" внесли решающий вклад в создание первых университетов и школы симфонической музыки, банковской и юридической системы. А вслед за этим они продемонстрировали и наличие своего политического мышления, отличного от общепринятого:

    В 1942 г. Объединение выходцев из Германии и Австрии (при поддержки некоторых других групп новых репатриантов из стран Запада) создали центристско-либеральную партию "Алия Хадаша" (т. е. "новая алия" - название должно было подчеркнуть отличие новой волны алии от предыдущих). Эта была, по существу, первая субэтническая партия в Израиле - задолго до ТАМИ и ШАС (см. "Восточный колорит" в главе "Государство и религия" этого раздела). Однако было существенное отличие: программа "Алия Хадаша" носила не общинный, а общеизраильский (тогда "общеишувный") характер.

    На ближайших же выборах (1944 г.) в "Асефат а-Нивхарим" (предпарламент ишува при британском мандате - см. главу "Исторические корни" этого раздела) новая партия получила 11% голосов, а на Конгрессе Всемирной Сионистской Организации - 6%. После провозглашения Государства представитель "Алия Хадаша" Феликс Розенблит (Пинхас Розен) вошёл во временное правительство, партия стала ядром леволиберальной Прогрессивной партии, которая, в свою очередь (подробнее см. "Либералы" в главе "Исторические корни" этого раздела), в 1965 г. фактически превратилась в "Независимую Либеральную партию", чьи представители присутствовали в Кнессете до 1988 г., а сама партия, с формальной точки зрения, продолжала своё существование и далее...

    В заключение отметим, что, кроме создания партии "Алия Хадаша", политическая инициатива в среде йеким нашла также своё выражение и в ревизионистском движении (см. "Ревизионизм" в главе "Исторические корни" этого раздела), и в первой пацифистской группе "Брит Шалом" ("Союз мира"), где йеким составляли большинство (среди них - председатель организации Артур Руппин, знаменитый философ Мартин Бубер и др.) Можно отметить нечто общее, что объединяло этих людей: они поднимали не частные "общинные", а общие для всего ишува проблемы - и считали, что их культурный багаж даёт им более правильный взгляд на возможные пути решений.
     

    III.4.3. Алия 50-х и начала 60-х годов

    В момент своего провозглашения в Государстве Израиль насчитывались 650 тысяч евреев. За первые полгода в страну прибыло почти 90 тысяч новых репатриантов, а за первый год - более двухсот тысяч, и это в условиях войны (Войны за Независимость)! По истечении 1951 г. население Израиля удвоилось - как легко догадаться, не за счёт рождаемости, а почти целиком за счёт алии. К 1960 г. алия достигла миллиона человек, а всего же за за период 1948-64 гг. - 1209273 новых репатрианта стали гражданами Израиля. При этом субэтническая картина в стране стремительно менялась, и здесь можно выделить два направления.

    Значительным (особенно в первые годы после провозглашения Государства) был исход остатков еврейских общин Европы: в Израиль прибыло 150,000 человек из Польши, 210,000 из Румынии, 40,000 - из Болгарии, 50,000 - из Венгрии, 25,000 - из СССР (этот ручеёк не прерывался практически никогда), а также некоторое количество из Чехословакии, Германии и Югославии. Можно сказать, что за исключением СССР, а также, в какой-то степени - Венгрии и Румынии, почти все остатки еврейских общин, выжившие в Восточной и Центральной Европе после Второй Мировой войны, эмигрировали в этот период из своих стран - в значительной степени в Израиль.

    Однако действительной "новостью" для Израиля была массовая сефардская алия из исламских стран - алия евреев, называемых также "мизрахим" ("восточные"). Новостью - потому что до сих пор, за тридцать лет британского мандата (1919-48 гг.) в Эрец-Исраэль репатриировались чуть менее 30 тысяч "восточных" евреев, в т. ч. 16 тысяч - йеменских. На момент провозглашения Государства Израиль лишь 23% проживавших в нём евреев были сефардами (хотя они составляли большинство в ишуве начала века) - сионизм был всё-таки явлением европейским, да и общее соотношение в мировом еврействе было не в их пользу: в начале века "восточные евреи" составляли в народе немногим более 10%.

    Еврейские общины в странах ислама были древними, с хорошо устоявшимся образом жизни, иерархией и системой отношений с окружающими их соседями и властью. С одной стороны, сообщение о восстановлении еврейского государства на Святой Земле прозвучало для них как мессианский призыв; с другой стороны, сделал своё дело мощный всплеск антисемитизма в арабских странах в 40-е (например, в Ираке и Египте, где прогерманские настроения были сильны) и 50-е гг. Евреи в этих странах подвергались арестам и преследованиям по минимальному поводу (достаточно было подозрения в сочувствии сионизму), их имущество конфисковывалось, нередки были случаи погромов. И "восточные евреи" стали прибывать в Израиль - семьями, кланами, кварталами и деревнями.

    За 1948-51 гг. в Израиль переселились: 124 тысячи (из общего числа 130 тысяч) евреев Ирака, 48 (из 50) тысяч евреев Йемена (людей, никогда не видевших электричества, переправили по воздуху в военных условиях из враждебной страны), 30 (из 35) тысяч евреев Ливии. Затем настала очередь франкоязычных евреев Северной Африки, откуда репатриировались 120 тысяч в 50-е годы (из них 70 тысяч - из Марокко, остальные - из Алжира и Туниса) и ещё 115 тысяч (из них 100 тысяч из Марокко) - в 1960-64 гг.

    Мы так подробно перечисляем эти цифры не для того, чтобы впечатлить читателя, а чтобы предоставить ему возможность ощутить саму атмосферу страны, где разделение на "коренное население" и "иммигрантов" не имело, казалось, никакого смысла. Однако это было не так: смысл был - политический.
     

    III.4.4. "Плавильный котёл"

    Нам будет легче понять поднятую тематику, если мы ознакомимся с концепцией "плавильного котла" ("кур а-хитух"), принятой за основополагающую в политике абсорбции репатриантов в те годы.

    Концепция исходила из того, что все прибывшие евреи должны, без различия субэтнической принадлежности, превратиться в один народ. Всё, что мешает этой цели,- плохо. В частности, все обычаи (как правило, религиозные) той или иной общины препятствуют культурной ассимиляции и поэтому должны быть заменены путём воспитания общеизраильской культурой.

    Корни такой концепции следует искать в социалистической атмосфере тогдашнего Израиля; трудно также не усмотреть в ней влияние советской культурной доктрины. Несомненно, многое в ней было просто вынужденным - никто тогда в Израиле, да и во всём мире, не имел представления о том, как же следует превратить в течение одного поколения разноязычные и разнокультурные общины, насчитывающие десятки и даже сотни тысяч человек, в единый народ с единым национальным самосознанием и единой культурой (к тому времени, кстати, существовавшей поистине в зачаточном состоянии). На практике "плавильный котёл" приводил не только к таким внешним последствиям, как ивритизация фамилий. Более существенным было следующее.

    Когда израильский чиновник говорил об общеизраильской культуре, он имел в виду совершенно определённую культуру, которая начала складываться в ишуве - его собственную. Новому репатрианту из Польши, Германии или Румынии было гораздо легче понять её, и приспособиться к ней, адаптировать к ней свой собственный культурный багаж, чем такому же репатрианту из Марокко. Более того: тот же чиновник подсознательно полагал, что у репатрианта из Марокко никакого культурного багажа просто нет - и, следовательно, речь идёт только о преодолении вредных (для исторического прогресса) привычек, а не об адаптации. Тем более не имело смысла учитывать нюансы: в книге Л. Элиава "Наперегонки со временем" рассказывается, например, как в течение нескольких дней прибыло две группы репатриантов из Северной Африки: первую из них, людей городских и грамотных, отправили в киббуц, а вторую, из деревни в Атласских горах, прибывших с мечтой обрабатывать Святую Землю, отправили на завод. Случаев таких было множество, и сегодня трудно понять, чего в них было больше: спесивого умысла или спесивого же легкомыслия. Печально симоличен, например, случай одного молодого алжирского еврея, прибывшего в конце 50-х гг. в Израиль и представившего документы об окончании с отличием Парижской Школы кинематографии - ему предложили грузить ящики с апельсинами, и он через непродолжительное время уехал из страны. Звали его Клод Лелюш - имя, сегодня не нуждающееся в комментариях для любителей кино...

    Однако семья есть семья, традиции есть традиции, культурный багаж остаётся культурным багажом. В результате молодёжь из семей сефардских репатриантов, воспитываясь в израильской системе, вырастала в промежуточном вакууме: у неё уже не было того же базиса, что у их родителей, но и в восточно-европеизированном израильском обществе они чувствовали себя не в своей тарелке. Травма обиды на ашкеназский истеблишмент, упрёки в дискриминации перешли по наследству к следующему поколению, и стали причиной многих будущих конфликтов. В результате в Израиле появился "Второй Израиль" - восточные евреи, автоматически принадлежащие к слабым слоям общества, далёкие от всего, связанного с властью. "Второй Израиль" получил даже своё географическое выражение: многих репатриантов расселяли в новых городках на юге, в Негеве, в местах, далёких от центра страны. В Тель-Авив и Иерусалим выбирались оттуда наиболее сильные, преуспевающие, так что в этих местах ("городах развития") всё выше оказывался процент тех, кто жил в ощущении дискриминации. Таким образом в Израиле родилась поляризация "север-юг".


    III.4.5. "Йеменские дети"

    Среди тяжёлых с точки зрения израильского общественного мнения страниц в истории репатриации первых лет существования Государства Израиль, одна из самых тяжёлых и до сих не вполне ясных - это история "йеменских детей".

    Речь идёт о детях новых репатриантов 1949-54 гг. из стран Востока, прежде всего - из Йемена, которые находились в медицинских учреждениях и, согласно полученным родителям уведомлениям, умерли от различных болезней. Это не выглядело чем-то из ряда вон выходящим: напомним, что речь идёт о начале 50-х гг., когда детская смертность была существенно выше, чем сейчас, и что среди выходцев из Йемена медицинская грамотность была довольно низкой (не говоря уже о проблемах недоедания, военных условиях и пр.) Странным было то, что во многих случаях родители не видели тело умершего ребёнка до захоронения или не могли его опознать.

    В середине 60-х гг., когда умершие (согласно сообщениям больниц) дети должны были бы достигнуть призывного возраста, на их адрес стали приходить повестки из армии. Родители обратились за разъяснениями (повестка в армию означает, что с точки зрения МВД данный человек жив). Разъяснения были довольно туманными. Впоследствии выяснилось, что по крайней мере некоторые из "умерших" в действительности были усыновлены другими семьями - как утверждается теперь, без согласия биологических родителей.

    Официальная версия утверждает, что речь идёт о результатах бюрократической неразберихи, которая царила в первые годы после создания Государства (а тем более в вопросе о йеменских евреях, прибывших в Израиль зачастую безо всяких документов, многодетными семьями, иногда даже с двумя жёнами на одного мужа и т. д.) Однако некоторые утверждали, что дети передавались на усыновление богатым ашкеназским семьям (в т. ч. за границей) целенаправленно и за плату. Нет согласия и о числе пропавших детей: цифры плавают между 600 и 4500.

    Кроме многочисленных частных расследований, объективность и обстоятельность которых трудно проверить, были созданы две официальные комиссии по расследованию истории "йеменских детей". Сначала по решению премьер-министра И. Шамира в 1988 г. была созвана правительственная комиссия Шилги, подавшая свой отчёт в конце 1994 г. Согласно этому отчёту (подписанному не всеми членами комиссии). из 609 рассмотренных случаев неизвестной осталась судьба 90 детей. Буквально через месяц, в январе 1995 г. по предложению члена Кнессета А. Кахалани (тогда - "Авода", впоследствии - председатель партии "Дерех Шлишит" и министр внутренней безопасности) была назначена государственная следственная комиссия, во главе которой стоит бывший член Верховного Суда Йегуда Коген. Комиссия ещё не опубликовала своих выводов.
     

    III.4.6. Выходцы с Востока как политический фактор

    Первые попытки представить на политической арене Израиля отдельную сефардскую политическую силу были предприняты ещё в Кнессет 1-го и 2-го созыва - "Решимат сфарадим" ("Список сефардов") получил на них соответственно 4 мандата в 1949 г. и 1 мандат в 51 г. (на тех же выборах 1 мандат получил список выходцев их Йемена), а представитель сефардского списка Бхор Шалом Шитрит стал министром полиции в правительстве Бен-Гуриона. Учитывая немногочисленность сефардов на момент провозглашения Государства, на больший успех отдельного списка им трудно было рассчитывать. В дальнейшем судьба лидеров "Решимат сфарадим" разделилась между социалистической МАПАЙ и "Общими сионистами" (см. далее, "Исторические корни"). Новая политическая история восточного еврейства в Израиле не имеет практически ничего общего с этой предысторией и требует некоторых предварительных пояснений.

    Если в физике каждое действие равно противодействию, - в реальной жизни каждое действие вызывает противодействие. Иногда не сразу.

    "Плавильный котёл" (см. выше), какими бы благими намерениями не руководствовались его "кочегары", в силу самой субэтнической принадлежности этих кочегаров создал определённый фильтр для попадания в элиту израильского общества - а особенно в его политический истеблишмент. Фильтр этот легко определить как соответствие западным стандартам (разумеется, в их израильском варианте). Евреи же в восточных странах, в большинстве своём, не воспринимали эти стандарты как само собой разумеющиеся. Более того, значительная часть восточного еврейства, например, из стран Северной Африки - и притом наиболее образованная и зажиточная часть - бежала из этих стран в Канаду и Францию; патриархальные же общины практически целиком эмигрировали в Святую Землю - то есть в Израиль.

    Таким образом, несмотря на формальное равенство в правах, политически восточное еврейство сразу оказалось в Израиле на вторых ролях - как в силу ашкеназского большинства, так и в силу культурного перевеса последнего. Однако осознание себя как группы, априори стоящей в обществе на каких-либо конкретных ролях - хотя бы и на вторых - привело к ощущению общности политических интересов, и перевод этих ощущений на партийно-электоральный язык был только вопросом времени.

    Поначалу казалось естественным, что социально-экономические причины автоматически приведут сефардов в лагерь израильского социализма. Однако этот процесс задерживался как ввиду высокомерия ашкеназского руководства, так и очевидной для сефардов картины: "в киббуцах нас не хотят". До конца 60-х гг. выходцы из стран Востока продолжали ещё голосовать за МАПАЙ - не только как за защитницу интересов рабочих, но и как за символ власти. Но с начала 70-х гг. правый блок "Ликуд" (а точнее - тогда партия националистов "Херут", ядро блока ГАХАЛ) по инициативе М. Бегина (и отчасти И. Шамира) развернул активную деятельность среди сефардов, выдвигая их в муниципалитеты, "Гистадрут", Кнессет и т. д. "Ликуд" не пытался убедить сефардов в ошибочности социалистических идей - он апеллировал к их национальным чувствам. Результаты не замедлили сказаться: в 1977 г. большинство сефардов вопреки учению К. Маркса о классовых интересах впервые проголосовало за "Ликуд", тем самым внеся свой вклад в исторический "переворот" - потерю власти социалистами и избрание Менахема Бегина премьер-министром.

    Символом сефардского участия в этом перевороте стал Давид Леви, начавший свою карьеру как строительный рабочий, и получивший министерский пост в правительстве Бегина. Вслед за ним в списке "Ликуда" оказались М. Шитрит, М. Кацав, Я. Шамай, Ш. Амор и др. Со временем эта прослойка росла и превратилась в ядро "социального лобби" внутри теперь уже партии "Ликуд" - лобби, деятельность которого зачастую ослабляла изначальный антисоциалистический вектор партии в сфере экономики.

    О влиянии переворота 1977 г. на экономику мы уже говорили в главе "Экономика и политика". Здесь же лишь отметим, что сефарды быстро ощутили перемены в стране после этого переворота - и благодаря не строительству новых поселений или подписанию мирного договора с Египтом, а быстрой либерализации внутренней жизни, и главное - либерализации экономической. Люди, которые были практически обречены работать на государственных или "гистадрутовских" предприятиях, "вдруг" смогли открывать свои маленькие предприятия, многие из которых выросли в крупный бизнес, смогли дать своим детям образование, которого сами не имели, стать полноправной частью израильского истеблишмента, - эти люди не забыли, благодаря кому, по их мнению, произошли эти изменения в их жизни, и гордо носили имя "херутник" по названию партии. И совершенно особое место в сефардском представлении о сущности переворота приобрела личность Менахема Бегина - не просто ашкеназа, а адвоката из Варшавы, говорившего с неистребимым польским акцентов. Несмотря на это, отношение многих сефардов к М. Бегину нельзя было назвать иначе как всенародной любовью (и сохранилось у многих и сегодня, перейдя уже на уровень легенд).

    Нет сомнений, что спустя почти четверть века после переворота картина партийных симпатий гораздо более расплывчата. Новое поколение решает свои проблемы и выбирает политическую идеологию, исходя далеко не только из ностальгических соображений. С середины 80-х гг. социалисты проводят свою мобилизацию "восточных ресурсов", наиболее заметными из которых сегодня являются Шломо Бен-Ами (министр внутренней безопасности), А. Бен-Элиэзер (министр связи), А. Перец (председатель "Гистадрута"), Д. Ицик (министр окружающей среды); отметим также, что ещё недавно Ш. Звили был генеральным секретарём партии "Авода". По проценту сефардских лидеров, возможно, "Авода" сегодня даже опережает "Ликуд" (в списке "Ликуда" 5 депутатов-сефардов; в списке "Исраэль Ахат" - 9, из них 7 - члены "Аводы"), однако, если говорить об избирателях, - статистика показывает, что и сегодня большинство сефардского электората заметно склоняется вправо.

    И наконец: можно ли сегодня говорить о том, что сефарды достигли равенства в политике? Судите сами: с одной стороны, из 8 президентов Израиля сефардами было двое (И. Навон и М. Кацав), из 10 премьер-министров - ни одного, из государственных контролёров - ни одного, из начальников Генерального штаба - 3 из 16. Однако, с другой стороны, если обратиться к периоду в последние 20 лет, - именно на эти годы приходятся оба (из четырёх в этот период) президента-сефарда (в т. ч. нынешний), два начальника Генштаба (в т. ч. нынешний) и т. д. Далее, на последних праймериз (1999 г.) в обеих крупных партиях первое место заняли кандидаты-сефарды: Ш. Бен-Ами в "Аводе" и С. Шалом в "Ликуде" (и, возможно, именно между ними будет идти борьба за пост премьер-министра через несколько лет). Трудно сказать, насколько можно судить по этим показателям, - однако тенденция налицо.
     

    III.4.7. "Чёрные пантеры"

    Уделим несколько слов и этой особой странице политической истории сефардов в Израиле.

    В начале 70-х гг. группа молодых израильтян марокканского происхождения в иеруслимском районе Мусрара, населённом в основном репатриантами 50-х гг. из арабских стран стран, с восторгом слушала рассказы о "Чёрных пантерах" - движении протеста американских негров. Были это ребята молодые, частично - с некоторым уголовным прошлым, малообразованные; им было нетрудно решить, что ситуация очень напоминает их собственную - а, следовательно, и решение должно быть аналогично - и заодно имя. Так появились израильские "Чёрные пантеры".

    "Чёрные пантеры" выглядели бы как идеальное ядро для леворадикального движения, если бы в Израиле действительно существовала база для такового. Однако после нескольких очень громких "акций протеста", в конце концов потонувших в общем потоке новостей и событий, "пантеры" решили повернуться к политической деятельности: на выборах 1973 г. они объединились с левоэкстремистским списком "а-Олам а-Зе - Коах Хадаш" ("Этот Мир - Новая Сила"), походя акцептировав его идеологию по вопросам арабо-израильского конфликта. В Кнессет они, правда, не попали, но их представители прошли в несколько небольших муниципалитетов. В дальнейшем пути "пантер" несколько разошлись, хотя и не слишком: Чарли Битон был депутатом Кнессета в 1977-92 гг. от коммунистического списка ХАДАШ, Саадия Марциано в 1977-81 гг. - от списка ультралевого ШЕЛИ, а часть сделала личную карьеру и нашла себя в частном или общественном секторе.

    В середине 80-х гг. последние оставшиеся активисты движения С. Марциано, Я. Свиса и другие вступили в партию "Авода" и, хотя и не попали в Кнессет, стали активистами этой партии. В начале 90-х гг. они были заметными фигурами среди тех немногочисленных еврев в Израиле, кто активно выступал против алии из СССР.
     

    III.4.8. "Русская улица"

    Большая алия из СССР началась после Шестидневной войны в 1967 г.; ей не помешал последовавший за ней разрыв дипломатических отношений между СССР и Израилем: в 1968 г. в страну прибыло 224 советских еврея, в 1969 г. - более 3000. При этом, с одной стороны, советское еврейство стало всё больше интересоваться своей национальной традицией (подпольное изучение иврита, религиозные семинары, самиздатовские еврейские журналы и т. д.), с другой стороны - советские власти ужесточили репрессивные меры как против робких ростков национального возрождения, так и против борьбы за право свободной репатриации в Израиль.

    В течение долгих лет борьба за братьев за "железным занавесом" была не меньшей темой сплочения еврейского народа во всём мире, чем существование Израиля. Имена по крайне мере двух-трёх узников Сиона (евреев СССР, арестованных за сионистскую деятельность или нечто, что советские власти сочли таковой) были известны любому израильскому школьнику. Выдача разрешений на выезд в Израиль продолжалась и прерывалась, в зависимости от климата международных отношений и других, зачастую абсолютно загадочных факторов, пока не прекратилась почти полностью после 1981 г. на несколько лет. За этот период в Израиль въехало около 170 тысяч бывших жителей одной шестой части суши.

    Эта советская алия была, естественно, антисоветской (в некоторой степени - как реакция на "выездную" политику советских властей, на антиизраильскую пропаганду и запрет на любую еврейскую культурную активность в СССР). В большинстве своём она не желала слышать само слово "социализм" и не принимала схем решения арабско-израильского конфликта, предлагавшихся левыми партиями. Если же добавить сюда, что наибольшим моральным авторитетом среди бывших советских евреев пользовались не гуманитарии, а профессора точных и естественных наук, во всём мире тяготеющие в правую сторону, - правые тенденции русскоязычных израильтян были очевидны и легко предсказуемы.

    Тем не менее чуть ли не перед каждыми выборами в Кнессет, начиная с 70-х гг., появлялась "русская" партия, требовавшая поставить проблемы правильной абсорбции репатриантов во главу угла. Партии эти обычно набирали по полмандата, расценивали этот результат как свой грандиозный успех и обещали, что продолжать свою деятельность, после чего прекращали напоминать о своём существовании.

    Однако в 1988-89 гг. началась новая алия из СССР, быстро набиравшая темп - особенно после того как СССР прекратил своё существование. В 1990-92 гг. темп дошёл до 200 тысяч человек в год (всего число выходцев из СССР в Израиле - около миллиона), так что стало ясно: в стране консолидируется новая электоральная энергия.

    В 1992 г. эта энергия была ещё скорее потенциальной, чем кинетической. Этот потенциал разглядела партия "Авода" - в то время как "Ликуд" был уверен, что традиционно правые русские голоса у него "в кармане". Пропаганда "Аводы" умело использовала чувства (обиды, неуверенности, а зачастую и просто направленные против окружающего общества) новых репатриантов - и впервые в истории Израиля большинство "русских" голосов было отдано влево, что решило судьбу выборов. При этом "русский список" ДА ("Демократия и Алия") разделил судьбу своих предшественников.

    К выборам 1996 г. новую электоральную силу организовал Натан (Анатолий) Щаранский, Президент Сионистского Форума советских евреев (см. главу "Общественные организации" раздела "Группы и политические интересы"), в прошлом - известный советский диссидент. Созданная им партия "Исраэль ба-Алия" ("Израиль на подъёме", в русскоязычной литературе часто используется аббревиатура ИБА) получила 7 мест в Кнессете (одно из них принадлежало уроженцу Канады). Даже с учётом того, что всем малым партиям, и ИБА в том числе, помогли первые в Израиле прямые выборы премьер-министра, такой результат был явным и поразительным успехом. ИБА получила 2 министерских поста в правительстве Нетаньягу: Н. Шаранский стал министром торговли и промышленности, а Ю. Эдельштейн - министром абсорбции.

    Выборы подтвердили, что "русские" относятся более к правому спектру израильского общества - премьер-министром 73% выходцев из СССР предпочли видеть Б. Нетаньягу.

    ИБА была партией центристской, с лёгким уклоном вправо по составу активистов и руководства (программа партии была старательно составлена в обтекаемо-нейтральных формулировках, однако высказывания лидеров были общеизвестны), так что левая оппозиция считала её русским спутником "Ликуда". Побочным эффектом этого обстоятельство было то, что "Ликуд" не чувствовал необходимости в наличии своего "русского" кандидата (в конце концов получившего 45-ое место в предвыборном списке) - в то время как "Авода" собрала специальное собрание ЦК, чтобы "узаконить" 25-ое место в своём списке для Софьи Ландвер.

    Почти сразу после парламентского успеха в ИБА началась ожесточённейшая борьба между тремя направлениями: центральным (Щаранского и Эдельштейна), правым (Ю. Штерна и М. Нудельмана) и левым (Р. Бронфмана). Первое время казалось, что сила Штерна столь велика в партии, что у Щаранского не будет выхода, кроме как уступить ему ключевые посты - за исключением, разумеется, поста председателя ИБА. Однако Щаранский предпочёл идти на союз с Бронфманом, вследствие чего выход Штерна и Нудельмана из партии был вопросом предрешённым.

    Другой ключевой фигурой на "русской улице" стал уроженец Молдавии Авигдор (Ивет) Либерман, до 1996 г. - генеральный директор "Ликуда", а после победы Нетаньягу на выборах 1996 г. и до ноября 1997 г. - генеральный директор Министерства Главы правительства. Долгое время он отказывался менять общеизраильскую партию на нечто узкое субэтническое, однако в декабре 1998 г. вышел из "Ликуда" и создал свою партию "Исраэль Бейтейну" ("Наш Дом - Израиль", НДИ). Через 2 месяца к партии присоединились Ю. Штерн и М. Нудельман. Программа НДИ носила более правый, чем у ИБА, характер. Другим существенным фактором было то, что А. Либерман начал свою кампанию с беспрецедентной атаки на израильский истеблишмент, названный им "олигархами" и конкретизированный в список, включавший такие инстанции, как Государственную прокуратура, следственный отдел полиции (см. главу "Политика и правоохранительные инстанции" этого раздела) и многие других. Этот шаг вызвал большую волну солидарности с Либерманом среди многих "нерусских" израильтян - и, разумеется, яростную критику со стороны сторонников истеблишмента.

    На выборах 1999 г. ИБА получила 6 мандатов, НДИ - 4 (один из них принадлежит уроженцу Израиля). При голосовании за премьер-министра симпатии "русских" избирателей разделились примерно поровну.

    Через месяцев после выборов группа Бронфмана покинула ИБА и создала независимую фракцию в Кнессете "Махар" ("Завтра") - 2 мандата; впоследствие была также основана партия "А-Бхира а-Демократит" ("Демократический выбор"). Причины тому лежали, несмоненно, прежде всего в области личных отношений, однако "левизна" Бронфана по отношению к "центризму" ИБА также сыграла свою роль.

    Кроме того, ещё трое выходцев из СССР-СНГ были избраны в Кнессет от других партий: от "Аводы" - вновь С. Ландвер, от "Шинуй" - Виктор Браиловский, от ШАС - Амнон Коген.

    Что же касается правых партий, то они вновь повторили ошибку 1992 г., считая, что этот сектор в любом случае проголосует за них. Во всяком случае, З. Гейзель, избранный на 23-е место в "Ликуде", не прошёл в Кнессет (так как "Ликуд"получил 19 мандатов), Й. Менделевич добился ещё менее реального места в МАФДАЛ, а пользовавшаяся большой популярностью в партии "Моледет" С. Рон стараниями и даже прямым давлением её партийного лидера Р. Зеэви (Ганди) не была допущена в список "Ихуд Леуми".

    Ещё одно обстоятельство, на которое стоит обратить внимание, когда речь идёт о русской улице, - дуализм её политического лица. Легче всего это поясняется, если попытаться сравнить "русские списки" с предыдущими субэтническими. С одной стороны, подавляющее большинство русскоязычных политических лидеров похожи на их предшественников - йеким в том, что исходят из ощущения недооценки творческого потенциала, который несёт с собой эта алия (и, разумеется, её лучшие представители). С другой стороны, электоральная база, на которой могут обосновывать свои политические притязания эти лидеры, в основном оперирует терминами сугубо прагматическими и отнюдь не общеизраильскими: дешёвое жильё, гарантированная работа, что заставляет вспомнить о популистских требованиях других "слабых" (в социально-экономическом плане) волн алии (вплоть до появивихся в начале 90-х гг. призывов создания движения "Русских пантер" и реализации этого предложения - правда, в несколько карикатурном виде). Трудно поверить, что такой симбиоз будет длится долго. Некоторые полагают, что перепития "русских" фракций в Кнессете - свидетельство его кризиса.
     

    III.4.9. Некоторые другие общины

    Скорее для полноты картины, чем для поддержания "Political correct", мы упомянем ещё несколько еврейских общин, политическое влияние которых скорее маргинально, однако и они вносят свою лепту в формирование западно-восточного образа Израиля:

  • Румынская алия продолжалась все годы существования Израиля - и даже после Шестидневной войны (в отличие от остальных стран Восточной Европы, правительство Румынии не разорвало дипломатических отношений с Израилем в 1967 г. и позволило продолжение существования институций еврейской общинной, религиозной и культурной жизни в стране). Численность этой общины достигла примерно четверти миллиона, однако её вклад в политическую элиту Израиля минимален (до сегодняшнего дня ни один репатриант из Румынии не был избран в Кнессет). Большинство выходцев из Румынии традиционно голосует за "Аводу". На выборах 1999 г. была сделана неудачная попытка кампании независимого "румынского" списка.
  • Со времён средневековья было известно о существовании в Эфиопии общины чернокожих людей, именующей себя "Бейта Исраэль" ("Дом Израиля" на арамейском языке; окружающие их племена презрительно называли их по-амхарски "фалаши", что приблизительно переводится как "пришельцы" или даже "безродные") и утверждающих, что они являются потомками евреев, переселившимися в Эфиопию во времена царя Шломо (Соломона), то есть примерно 3 тысячи лет назад. Они праздновали большинство еврейских праздников и соблюдали некоторые еврейские религиозные обычаи. Многие полагали, что речь идёт об очередной христианской (или пост-христианской) секте типа "жидовствующих", однако в XVI-м веке некоторые из крупных раввинских авторитетов признали эту общину еврейской. На основании этого в 1973 г. р. Овадия Йосеф (в то время - главный сефардский раввин Израиля) вынес постановление, согласно которому члены "Бейта Исраэль" - евреи из "колена Дана" (т. е. потомки Дана, одного из сыновей Якова) - и, следовательно, на них распространяется Закон о возвращении.
  • Вследствие этого и с началом социально-экономических изменений в Эфиопии правительство Израиля организовало фактически нелегальный переезд в Израиль примерно 15 тысяч эфиопских евреев в 1984-85 гг. Всего на сегодняшний день в Израиле проживает примерно 60 тысяч выходцев из Эфиопии. Оговорка "выходцев из Эфиопии" неслучайна, т. к. многие утверждают, что к возможности эмиграции в Израиль присоединились многие жители Эфиопии (в т. ч. целые деревни), не относящиеся к "Бейта Исраэль". Старейшины (кейсы) общины не признавали этих новых репатриантов собратьями, однако тем временем выросло новое поколение уроженцев Эфиопии, некоторые из которых осознали, что увеличение численности "чёрных" израильтян, независимо от постановлений Главного Раввината, позволит увеличить и их политическую силу. Несмотря на периодические заверения "Сохнута", что "вся эфиопская община находится в Израиле", постоянно сохраняется почти мистическое число в 3-4 тысячи граждан Эфиопии, требующих предоставить им возможность репатриироваться в Израиль.

    По очевидным причинам абсорбция эфиопской общины проходит медленнее, чем любой другой. С политической точки зрения община - несомненно правая: большинство голосует за "Ликуд" и МАФДАЛ, несмотря на то, что единственный доселе уроженец Эфиопии был избран в Кнессет по списку партии "Авода" - Адису Массала, в 1996 г. (на выборах 1999 г. он был в списке "Ам Эхад", но в Кнессет не попал). Отметим также, что в 1999 г. представители общины занимали... 8-ое и 10-ое места в списке ИБА - они не попали в Кнессет, но, разумеется, принесли немало "эфиопских" голосов "русской" партии.

  • Особо надо сказать и о выходцах из англосаксонских стран и в первую очередь, разумеется, об алие из США (в меньшей степени - Канады, Великобритании, ЮАР и Австралии). Несмотря на малочисленность (несколько менее 100 тысяч человек) ввиду своего высокого образовательного уровня, профессиональных и общественных навыков, а также сионистского идеализма американские евреи в Израиле заняли весьма заметное место во многих областях жизни в стране - но не в политике. Среди них очень высок процент религиозных; большинство американских евреев в Израиле придерживаются правых взглядов, непропорционально высок их процент среди жителей ЙЕША - хотя многие, напротив, нашли себя в "Шалом Ахшав" и других левоэкстремистских общественных группах, а также составили ядро неортодоксальных общин. Единственным американцем в Кнессете был р. Меир Кахане, лидер правоэкстремистской партии "Ках" (1984-88); единственным канадцем - Цви Вайнберг (от ИБА в 1996-99 гг.); если же обращаться к более отдалённому прошлому - уроженец ЮАР Абба Эвен стал министром иностранных дел Израиля от партии "Авода" (1966-74 гг.)
  • Франкоязычная община в Израиле неоднородна - как и само еврейство Франции. Если сравнивать его, например, с выходцами из США, то несмотря на большую численность (при учёте как уроженцев Франции, так и франкоязычных иммигрантов из других стран), франкоязычные евреи ("франкофоны") достигли меньших успехов - если судить по заметности в израильском истеблишменте. Трудно говорить о едином стиле их голосования - однако большинство французских евреев в Израиле ориентированы явно вправо. В "Ликуде" существует большое франкоязычное лобби, и его представитель - Елена Коген - пробовала свои силы на партийных праймериз 1999 г., но без особого успеха.
  • К сомнительным достижениям фракоязычной общины в Израиле относится прецедент, когда в 1977 г. французский миллионер Шмуэль Флатто-Шарон был избран в Кнессет как единственный представитель собственного списка и тем самым получил депутатскую неприкосновенность, позволившую ему избежать выдачи во Францию в связи с делом о неуплате огромной суды подоходного налога. Однако в 1979 г. он был лишён неприкосновенности и предан суду за подкуп избирателей; тюремное заключение прервало его политическую карьеру.
  • Выходцы из Латинской Америки, напротив, придерживаются в основном левых взглядов (видимо, в соответствии с интеллектуальными и общественными традициями Аргентины и других стран этого континента). Единственный, кто родился к югу от США и попал в Кнессет, - это уроженец Мексики Бени Темкин, избранный в 1992-96 гг. от "Мерец" (сегодня - генеральный секретарь партии). Другая репатриантка из Мексики, Габи Ласки, является Генеральным секретарём левого общественно-политического движения "Шалом Ахшав".

  • III.4.10. Израильская культура - израильские культуры

    После всего сказанного в этой статье естественно спросить: неужели в стране со столь сложным положением субэтническое происхождение - а точнее, место рождения - граждан могут играть определяющую роль в формировании политического спектра страны? Ответ на этот вопрос неоднозначен, так как налицо две по существу противоположные тенденции. Для того, чтобы прояснить их, - обратимся вновь к "русскому" опыту.

    На выборы 1999 г. обе русские партии - ИБА и НДИ - шли не как новички, а как зрелые политические силы с серьёзным опытом. Борьба за вопрос, кто лучше представляет "наших", велась 24 часа в сутки на страницах нескольких десятков (включая местные) периодических изданий, на радиоволнах и по телевидению, в садах и скверах, школах и клубах, на футбольных матчах и по телефону. Руководили предвыборной кампанией профессионалы, настрой был более чем боевой. Результат: НДИ и ИБА вместе получили... не более половины "русских" голосов (точную оценку произвести затруднительно, т.к. неизвестно, например, сколько "не-русских" голосов было подано за НДИ - да и за ИБА)! Тому может быть только одно объяснение: по крайней мере половина избирателей - выходцев из СССР-СНГ не приняла постулата о том, что их светлое будущее в Израиле зависит от того, как много депутатов Кнессета будут говорить по-русски. С большой осторожностью можно переформулировать этот вывод так: эти репатрианты (не голосовавшие ни за ИБА, ни за НДИ) считают себя в политическом смысле в первую очередь израильтянами, и в соответствии с этим определяют свои политические интересы.

    Если же добавить в этот анализ фактор возраста избирателей, - окажется, что среди пенсионеров и близких к пенсионному возрасту репатриантов процент поддержки "русских партий" близок к 100 - и, соответственно, среди молодых русскоязычных израильтян он гораздо ниже даже вышеназванной половины. Учитывая естественные демографические процессы - эти данные должны были бы обеспокоить руководство этих партий.

    Однако - именно здесь можно услышать и противоположный ответ. Простой просмотр списка "русских" депутатов показывает, что почти все они - старожилы, находящиеся в Израиле по крайней мере 15-20 лет. Что же они так поздно и так "вдруг" вспомнили о своём происхождении?

    Оказывается, многие из них уже пытались найти себя в "общеизраильских" партиях (прежде всего, в "Ликуде"). Однако оказалось, что будущее "секторального" активиста в такой партии практически однозначно связано с этим сектором - а точнее, с одной функцией: привести на выборы возможно большее количество "секторальных" голосов. Парадоксально, но именно в "русской" партии депутаты чувствуют себя менее обязанными заниматься исключительно вопросами, связанными с их "советским" происхождением. Отсюда многие делают вывод, что то же самое справедливо и в более общих рамках: только через "свои" партии можно выйти на решение общегосударственных проблем.

    И всё-таки переход с персонального на глобальный уровень меняет подход. Для того, чтобы "русская" партия сохранила свой смысл существования (или хотя бы значительную часть электората) через 15-20-25 лет, необходимо по крайней мере чтобы сохранилась база для такого электората - скажем, избиратели, читающие в первую очередь газеты на русском языке и т. д. Иначе говоря, ключевым становится вопрос - по какому пути пойдёт израильское общество? и что будет представлять собой израильская культура - как общенациональный базис?

    В связи с этим уместно вспомнить претензии, которые высказываются многими по отношению к партии ШАС. Эта партия, появившаяся как сугубо религиозная, пережила расцвет, в основе которого - чувство обиды и приниженность израильтян сефардского происхождения. Но для того, чтобы выйти на новый (или хотя бы сохранить набранный) уровень, необходимо, чтобы эти чувства принадлежности к "обиженным и угнетённым" сохранились! Именно этим, то есть культивированием таких комплексов, и занимается партия ШАС - утверждают её критики.

    Защитники же ШАС возражают: нет, речь идёт о естественном стремлении восточных евреев сохранить свою культуру, свою ментальность, свою систему ценностей - а не лечь на рельсы ашкеназской культурной магистрали.

    Справедливы ли эти обвинения? или правы сторонники ШАС? и не такое ли же будущее уготовлено "русским" партиям? сохранится ли полифония израильской культуры? какая тенденция победит на субэтническом уровне? - об этом, скорее всего, можно только спорить.

    Мы ещё раз взглянем на этот предмет под другим углом в разделе "Тенденции и перспективы".
     
     

    III.5. Исторические корни

    На первый взгляд предлагаемый ниже материал может показаться несущественным. В самом деле, трудно представить себе, какое значение могут иметь для политической системы страны межпартийные конфликты 30-летней и более давности. Однако если мы обратимся к истории других западных стран, то становится очевидным, что невозможно описывать, например, историю Франции без термина "голлисты" много лет спустя после смерти Де Голля; при изучения роли компартии в той же Франции или в Италии нельзя не упомянуть о роли коммунистов этих стран во 2-ой мировой войне; политическая структура Германии родилась из преодоления наследия нацизма 30-х гг.; для понимания, почему американские политики определённого склада приходят в Республиканскую или Демократическую партии, нелишне обрисовать ещё более старую ситуацию - хотя бы вплоть до 20-х гг.; и уж совсем непонятно, с какого периода надо описывать политическую структуру Великобритании.

    Нечто подобное имеет место и в израильском случае; местная же специфика проявляется в двух моментах:

  • практически вся партийно-политическая терминология (ревизионисты, мапайники и т. д.) Израиля родилась не ранее чем 30 лет назад (а значительная её часть - даже раньше, в 30-е гг.);
  • партийная система Израиля в большинстве своём берёт начало в догосударственном периоде британского мандата или первых двух десятилетиях существования Государства.
  • Последнее утверждение может быть уточнено: большинство "исторических" партий (то есть доживших до провозглашения Израиля) появилось не внутри самого ишува, а в странах рассеяния (чаще всего - в России) и существовали как часть всемирных объединений, при этом палестинская их ветвь не обязательно была главной.

    До 1948 г., в условиях отсутствия государственной системы у партий существовало два поля сражений: внутри Эрец-Исраэль и во Всемирной Сионистской Организации.

    Внутри ишува происходили выборы в признанный британскими мандатными властями выборный орган "Асефат а-Нивхарим" ("Собрание выбранных"); выборы эти проводились 4 раза: в 1920, 1925, 1931 и 1944 гг. В прямых и равных выборах участвовало множество списков, идентифицирующихся с той или иной партией, идеологией или личностью (так, например, в 1920 г. принял участие в выборах список под именем "Безымянная группа", созданный в поддержку З. Жаботинского). "Асефат а-Нивхарим" проводила заседания раз в год, на которых выбирала "Ваад Леуми" ("Национальный Комитет") - главный исполнительный орган ишува.

    Однако основное соперничество развернулась между партиями при выборах в ВСО и на собиравшихся раз в два года (поначалу - раз в год) главных форумах этой организации - Всемирных Сионистских Конгрессах. Здесь не только велись дискуссии по политическим вопросам, выбирали Президента и утверждали бюджет ВСО - в глазах всего мира это был всемирный парламент еврейского народа, с которым вели политический диалог и представители которого приглашались для международных контактов в Лиге Наций и с правительствами стран. С 1929 г. практическое осуществление этих контактов по вопросам Эрец-Исраэль перешло к созданному при ВСО Еврейскому Агентству ("Сохнут").

    После провозглашения Государства главная борьба переместилась, разумеется, в избирательные участки для выборов в Кнессет.

    Скажем ещё несколько слов по поводу предложенного ниже деления партий. Большинство из них принадлежали к т. н. сионистскому консенсусу. Под таковым подразумевалось (хотя никогда формально и не определялось) декларированное принятие следующих двух принципов:

  • необходимость создания еврейского Государства (более мягкая формулировка - правоохраняемое убежище для еврейского народа) в Эрец-Исраэль как конечная цель;
  • необходимость сотрудничания и координации для достижения этой цели в рамках ВСО (Всемирной Сионистской Организации) и её структур (в первую очередь - "Сохнута").
  • Однако сионизм разных партий и движений имел различную основу. Три силы по существу строили своё понимание сионизма в рамках одной из принятых западных политических моделей:
  • рабочие партии ("Поалей Цион", "Ахдут а-Авода", МАПАЙ и др.) - видели в социализме единственный путь сионистского развития;
  • ревизионистское движение ("ЦОГАР") - как еврейский вариант европейского интегризма;
  • общие сионисты ("Ционим клалиим") - в духе либерализма начала века.
  • Кроме того, в рамках сионистского консенсуса существовала ещё одна сила:
  • религиозные сионисты (МИЗРАХИ) считали, что основа сионизма - еврейская религия.
  • Две силы стояли вне сионистского консенсуса и практически не участвовали в выборах - ни в "Асефат а-Нивхарим", ни в ВСО:
  • коммунисты;
  • харедим ("Агудат Исраэль" - см. главу "Государство и религия" этого раздела).
  • Рассмотрим каждую из этих групп.
     

    III.5.1. Социалисты и рабочее движение

    Сегодня уже трудно поверить, но большую часть того времени, когда советская пропаганда изображала Израиль и сионизм как злейших врагов мира социализма (а заодно и всего прогрессивного человечества), израильская политическая элита пылала страстной любовью к СССР, а слова "анти-социалист" и "анти-советский" были эквиваленты обвинению в фашизме. Как и в случае с левыми интеллектуалами и коммунистическими движениями в других странах Запада, ничего не могло помешать этой платонической любви: ни уничтожение сионистов СССР в 20-е гг., ни горькая судьба идеалистов, отправившихся строить Биробиджан, ни пакт Молотова-Риббентропа и прогерманская советская политика до июня 1941 г., ни проарабская (почти сразу после окончания Войны за Независимость) позиция СССР, ни антисемитская политика Сталина в послевоенные годы - "дело врачей", "борьба с космополитиами", - ни закрытие советского еврейства за "железным занавесом", ни дело Сланского - ничто не поколебало царившую идиллию, когда в столовой каждого киббуца висел портрет "отца народов", а на 1-ое Мая по числу красных флагов на душу населения Хайфа опережала Москву и Лениград. Левые (и, следовательно, принадлежашие к правящему лагерю) политические деятели буквально соревновались в демонстрации приоритета просоветских чувств над израильским патриотизмом - не говоря уже о коммунистах, упомянем М. Снэ, бывшего начальника штаба "Хаганы", регулярно, раз в неделю докладывавшего обо всех оперативных новостях в советское посольство; члена Комиссии Кнессета по иностранным делам и обороне Я. Рифтина, конспектировавшего содержание заседаний этой Комиссии для советской разведки; духовного лидера партии МАПАМЯ. Хазана, провозгласившего: "у меня две Родины - Израиль и Советский Союз" - и вплоть до заявлений (опять же открытых, с трибуны Кнессета), что "если Советский Союз нападёт на Израиль, я не буду воевать против Красной Армии". Даже когда СССР однозначно поддержал арабов в 1967 г. и разорвал дипломатические отношения с Израилем после Шестидневной войны, - многие (кто про себя, а кто и вслух) надеялись, что произошло трагическое недоразумение, которое вот-вот будет разъяснено. Только с 70-х гг. такие взгляды стали выглядели окончательно мастодонтскими.

    Но если про-советские настроения в Израиле можно отнести за счёт общей временной моды, охватившей еврейских интеллектуалов и общественных деятелей Запада после победы СССР над фашистской Германией, - социалистическая музыка стала звучать в Израиле задолго до Залпа Победы, и не затихает до сих пор. Причины такой аранжировки для израильского политического хора следует искать в исторических корнях израильского политического истеблишмента - которыми мы, собственно, и занимаемся в этой главе.

    Формально можно отнести начало победного шествия социалистов по Сионистскому движению к 1919 г., когда три крупные группы социалистов объединились в "Ахдут а-Авода" ("Единство труда") - не просто партию, и не просто большую или даже самую большую партию в Эрец-Исраэль (более трети голосов на первых выборах в "Асефат а-Нивхарим" в 1920 г.), а самую организованную, сплочённую, дисциплинированную - и, следовательно, действенную политическую силу в ишуве. Однако представляется естественным описать и способствовавшую победе социалистов объективную ситуацию, сложившуюся к этому моменту среди еврейского населения Эрец-Исраэль.

    Большинство евреев начала века проживало в странах Восточной Европы - и, в ещё более значительной степени большинство новых репатриантов начала века происходило их этого региона. Еврейские политические деятели этих страг почти целиком принадлежали к социалистическому лагерю, так что и сионисты Восточной Европы рассматривали себя как палестинофильский авангард социалистических идей. И хотя между идеями сионизма и марксизма (напомним, что сам К. Маркс был пламенным до расизма, до животной злобности, антисемитом) трудно было найти что-либо общее - горячие еврейские головы, вдохновлённые идеями борьбы за освобождение как рабочего класса, так и своего народа, решили и эту проблему. С некоторой, но далеко не стопроцентной, долей иронии можно вкратце изложить сформировавшуюся концепцию следующим образом:

    "Еврейский народ ведёт, несомненно, ненормальное существование. Почему? Потому что марксизм учит: нормальная жизнь есть классовая борьба. А поскольку в странах рассеяния у евреев нет своих классов (вариант: классовая рознь иногда нивелируется на фоне розни национальной), у еврейских пролетариев не может быть нормального классового самосознания - а значит, и нормального национального существования у евреев там быть не может. А вот если в Эрец-Исраэль евреи сами станут строить своё государство - появится и нормальный рабочий класс, и всё прочее."

    "От класса - к нации" - такими или примерно такими словами планировали ближайшее будущее евреев на Святой Земле идеологи марксистского сионизма - Бер Борохов и другие.

    Однако идеи социализма были популярны и среди значительной части тех сионистов, кто не пытался проверить верность своего поведения по трём томам "Капитала". Дело в том, что идеология - идеологией, но прибывавшие в Эрец-Исраэль евреи должны были не заниматься сионизмом, а где-то жить, что-то есть, воспитывать детей и т. д., а для этого в первую очередь - работать. Вопрос создания рабочих мест (в быстрые сроки, для разнородной массы, да ещё в таких условиях), с соблюдением хотя бы минимума социальной защиты был самым острым вопросом - и куда более проблемным в повседневной жизни, чем казавшиеся тогда ещё несущественными стычки с арабами и т. п. Как наиболее естественным выглядело следующее рассуждение:

    "Каждый еврей ишува, не нашедший работу - трагедия. Мы не можем позволить себе стихийное развитие местного рынка, мы должны планировать его - а вместе с ним и всё, что с ним связано: трудозанятость, социальное обеспечение, медицинское обслуживание, школы и т. д. И не только планировать, но и контролировать, управлять!"

    На этой точке зрения стояли и лидер социалистического объединения Д. Бен-Гурион, и Б. Каценельсон, и Л. Эшкол, и многие другие реальные лидеры ишува. Они говорили о практических нуждах сионизма, и поэтому называли себя не только "сионистами-социалистами", но и "практическими сионистами" - тем самым противопоставляя себя сионистам "политическим", считавшим необходимым направить основные усилия на большую дипломатию - единственную, по их мнению, способную привести к созданию правоохраняемого Еврейского Национального Очага в Эрец-Исраэль.

    На практике этот практический сионизм привёл к двум практическим результатам:

    Результат экономический: в промышленности доминирующим сектором стали кооперативные предприятия, принадлежавшие профсоюзному объединению - "Гистадрут", а в сельском хозяйстве - киббуц. Об этих и других формах израильского социализма мы уже говорили в главе "Экономика и политика".

    Результат социально-политический: с середины 20-х гг. под контролем социалистов оказались все сколько-нибудь значимые структуры ишува. Ситуация стремительно развивалась: в 1930-м г. "Ахдут а-Авода" объединилась с лево-социалистической партией "а-Поэль а-Цаир" ("Молодой рабочий") в единую партию МАПАЙ - "Мифлегет Поалей Эрец Исраэль" ("Партия рабочих Земли Израиля"). Во главе партии стал глашатай объединения социалистических сил Давид Бен-Гурион, который не претендовал на глубину идеологических изысканий, но зато оказался блестящим политиком: достаточно отметить, что он не только был фактически самой главной фигурой в сионизме в течение 20 лет до провозглашения Государства Израиль, но и около 15 - после этого события, а именно - стал первым премьер-министром страны; иными словами, этот человек стоял во главе сионизма примерно треть века!

    В "догосударственный" период Д. Бен-Гурион не боролся за звание Президента Всемирной Сионистской Организации и т. п. - вместо этого:

  • он стал председателем "Еврейского Агентства" - "Сохнут"(подробнее см. "Краткий исторический очерк", а также главу "Институты гражданского общества"), тем самым контролируя, в частности, выдачу разрешений на въезд в тогда ещё подмандатную Палестину, а также использование еврейских пожертвований со всего мира и конкретные внешнеполитические контакты;
  • стоял во главе бессменно правящей партии МАПАЙ;
  • контролировал главное (и почти монопольное) профсоюзное объединение - "Гистадрут", бывшее к тому же главным работодателем, а также владельцем крупнейшей больничной кассы ишува;
  • ему подчинялось командование "Хаганы", т. е. фактически вооружённые силы ишува, превратившиеся впоследствии в регулярную израильскую армию.
  • Партия МАПАЙ под разными названиями ("Авода", "Маарах", "Исраэль Ахат") сохранила положение правящей партии как во время ишува, так и в большинстве правительств Государства Израиль. Но и она не избежала общей тенденции непрерывных расколов, за которыми шли объединения, за которыми - вновь расколы, и вновь объединения, и т. д.

    В 1948 слева от МАПАЙ три марксисткие социалистические (но не коммунистические) группы объединились в партию МАПАМ - "Мифлегет А-Поалим А-Меухедет" ("Объединённая Рабочая Партия"). На первых выборах в Кнессет (1949 г.) МАПАМ получила 19 мандатов, но затем раскололась - половина членов партии образовала новую под старым названием "Ахдут а-Авода". Руководство "Ахдут а-Авода" было в не меньшей степени, чем МАПАМ, социалистами и марксистами, однако было куда более осторожно в выражении восторгов по отношению к СССР, не сыпало проклятий в адрес мирового империализма и придерживалось более правых взглядов на конфликт с арабскими соседями. Наиболее радикальное крыло МАПАМ во главе с Моше Снэ в 1955 г. перешло к коммунистам. МАПАМ же до 1984 г. включительно появлялась на выборах в Кнессет в рамках "Маарах" - единого списка с МАПАЙ (а затем "Авода"), а затем просуществовала как отдельная маленькая партия (3 мандата в Кнессете) до формального растворения в 1997 г. с другими левыми партиями в рамках "Мерец".

    Но вернёмся к главной силе социалистического лагеря в Израиле - МАПАЙ. В течение более 30 лет этот монолит уверенно стоял во главе израильской политической системы, и никакие крутые повороты истории ему не угрожали. Опасность, как выяснилась, таилась внутри - и привела к расколу.

    Формальным поводом для раскола послужила знаменитая "Позорная комбинация" ("Эсек Биш"), или "дело Лавона" - провал израильской разведки в Египте в 1954 г. В течение долгих лет многие высокопоставленные руководители армии, разведки и дипломатической службы искали "козла отпущения", виновного даже не в самом провале, а в том поразительном факте, что премьер-министр (в те дни Моше Шарет) не был поставлен в известность по поводу проводимых в Египте операций. В конце концов на "должность виновника" осталось два главных кандидата: министр обороны в 1954-55 гг. Пинхас Лавон и один из высших офицеров разведки. Новый премьер-министр Леви Эшколь решил принять несколько туманную официальную версию министерской комиссии и не проводить дополнительного расследования; это вызвало гнев Д. Бен-Гуриона, потребовавшего на партийной конференции 1965 г. независимого перерасследования, тем самым, фактически, обвинив руководство МАПАЙ в нечистоплотности методов. Его предложение было поддержано 40% делегатами, после чего значительная часть лидеров партии во главе с тогда уже бывшим премьером Д. Бен-Гурионом создали свою партию РАФИ - "Решимат Поалей Исраэль" ("Список Рабочих Израиля"), среди членов которой были будущий премьер Ш. Перес, мэр Иерусалима Т. Колек, бригадный генерал М. Даян и др. Но на этот раз политическая удача изменила "Старику", как называли бессменного Д. Бен-Гуриона друзья и враги: на выборах 1965 г. РАФИ получила только 10 мандатов. Рядового избирателя, привыкшего голосовать за МАПАЙ, было трудно заинтересовать внутрипартийными перебранками - а программа дочерней партии практически не отличалась от материнской: та же верность социалистическим принципам, дополненная более милитантным духом во внешнеполитических вопросах и призывов к "чистой политике" (как показала практика, и в дальнейшем этот призыв всегда характеризовал новорожденные партии центра).

    Кстати, на тех же выборах 1965 г. партия МАПАЙ впервые появилась на выборах в рамках списка "Маарах" (что можно перевести как "выровненный ряд" или "массив"). Существование такого "слегка расширенного" списка позволяло включать в него мелкие группы, не терявшие при этом своей формальной партийно-политической самостоятельности. Такое название списка сохранилось вплоть до (но не включительно) выборов 1992 г.

    В 1967 г., перед Шестидневной войной, представитель РАФИМоше Даян вошёл в правительство национального единства в качестве министра обороны, вслед за чем начался и неминуемый распад: в 1968 г. большинство членов РАФИ (за исключением Д. Бен-Гуриона и группы "правых") участвовало вместе МАПАЙ и "Ахдут а-Авода" в создании единой социал-демократической партии "Мифлегет а-Авода а-Исраэлит" ("Израильская Рабочая Партия"), или сокращённо - "Авода". При этом, как мы увидим далее, ещё долгое время в рамках "Аводы" помнили о "классовом происхождении" (т. е. о бывшем членстве в одной из составляющих объединённой партии) её членов.

    Результаты Шестидневной войны поставили партию "Авода" перед необходимостью определить своё отношение к территориальному вопросу, неожиданно оказавшемуся главным среди определяющих израильскую политическую дисперсию. Дисперсия эта проникла и вовнутрь партии, где образовалось три подхода к проблеме: "голуби" (А. Эвен и Л. Элиав), предлагавшие широкий территориальный компромисс, "ястребы" (И. Галили, из РАФИ - М. Даян, Ш. Перес), стоявшие за сохранение "статус-кво" и скорейшее заселение Синайского полуострова, ЙЕША и Голанских высот (или даже за их аннексию) и "центр" (Г. Меир, И. Алон, впоследствии И. Рабин), поддержавший "программу Алона". Принятая накануне Войны Судного Дня, 5.09.73 "объединяющая" резолюция ("документ Галили") более-менее выражала компромисс между этими тремя направлениями в духе "устного учения партии", как в шутку называли сложившиеся общепартийные линии, с которыми шла "Авода" на выборы в Кнессет в 1969 г. Это "устное учение" говорило о необходимости установления мира на основании территориального компромисса с арабами и о либеральном характере израильского правления в ЙЕША (муниципальные выборы и пр.), но при этом включало и однозначно "правые" моменты:

  • нет - созданию независимого палестинского государства;
  • нет - возвращению к границам прекращения огня до июня 1967;
  • территориальный компромисс не включит: Иерусалима, Голанских высот, Иорданской долины и сектора Газа (!);
  • поселенческая деятельность на территориях, "стратегически важных для Израиля" и не заселённых арабским населением.
  • Война Судного Дня 1973 г. вызвала в израильском обществе шок. Комиссия по расследованию опубликовала отчёт, главный результат которого можно сформулировать так: израильское правительство находилось в плену собственной концепции, в результате которой не провело превентивных мер, что позволило арабским армиям атаковать Израиль в наиболее выгодных для них условиях. И хотя в результате израильская армия одержала впечатляющую победу, политическое руководство несёт ответственность за тяжесть потерь.

    После таких выводов глава правительста Голда Меир ушла в отставку. Это не повлекло за собой отставку всего правительства, но нового лидера партии "Авода" - а значит, и нового премьер-министра - надо было выбрать срочно. И вот здесь проявилась вовсю значимость "классового происхождения", о которой мы говорили выше. "Мапайники" выдвинули кандидатуру Ицхака Рабина, в прошлом - начальника Генерального штаба и посла Израиля в США; выдвижение его кандидатуры было в значительной степени связано с тем, что Рабин не имел отношения к расколу 60-х гг. (т.к. в это время был в армии) и вообще "пока не имел врагов"; кроме того, руководство партии надеялось, что молодой лидер, овеянный к тому же коллективной славой победителей Шестидневной войны (именно тогда он занимал пост начальника Генштаба), сможет переломить наметившуюся в обществе тенденцию недовольства правящей партией. В противовес ему бывшие члены РАФИ при поддержке большинством бывших активистов "Ахдут а-Авода" выдвинули кандидатуру Шимона Переса, считавшегося правым, и поэтому способным, по их мнению, остановить уход части голосов избирателей в "Ликуд". (Отметим, что общим для обоих кандидатов было то, что никто из них не был замешан в "деле Лавона" - и, тем самым, избрание не должно было возбуждать старые счёты...) В результате с небольшим перевесом победил И. Рабин, и началось более чем 20-летнее соперничество этих двух лидеров, закончившееся в 1995 г. трагической смертью И. Рабина.

    Упомянем и о судьбе тех, кто не вошёл в новое всеобщее социалистическое объединение. Некоторое время они пытались создать "центральную силу" на политической карте страны или альтернативную "социалистическую, но правую" партию и участвовали под названием "Государственный список" на в выборах в Кнессет 1969 г. (3 мандата), но с 1973 г. вошли в "Ликуд" (см. далее). Сам Д. Бен-Гурион оставил политическую деятельность.

    В 1977 г. произошло событие, в возможность которого, пожалуй, не верил никто: ни правительство, ни оппозиция, ни СМИ, ни местные и зарубежные специалисты. Событие это получило название "Маапах" ("переворот") по растерянному возгласу диктора телевидения Хаима Явина, сообщившего о предварительных результатах: на выборах 1977 г. социалисты впервые утратили власть - и для многих из них это было даже более значимым потрясением, чем Война Судного дня (по мнению многих, именно недовольство поведением правительства перед этой войной и привело в конечном счёте к "перевороту"). В "Аводе" большинство полагало, что речь идёт о случайной осечке ("Народ ошибся", как сказал бывший генсекретарь "Гистадрута" И. Бен-Аарон), связанной с остатками травмы 1973 г. или со сменой лидера практически перед самыми выборами (И. Рабин ушёл в отставку с поста премьер-министра и лидера партии, а также кандидата в премьер-министры от "Аводы" в связи с финансовым скандалом, связанным с его женой); мало кто понимал, что ситуация действительно изменилась принципиально (разве что М. Даян, который вошёл в новое правительство как министр иностранных дел - и затем создал свою партию ТЕЛЕМ, прекратившую своё существование со смертью лидера в 1981 г.). Последующие 10 лет показали, что поражение не было случайным: сменивший И. Рабина на посту лидера партии Ш. Перес раз за разом "почти выигрывал" выборы, но от этого "почти" до победы было несколько далековато.

    Ближе всего к победе оказался Перес в 1984 г., когда список "Маарах" получил 44 мандата - против 41 "Ликуда", однако учёт голосов мелких партий и длительные межфракционные переговоры показали, что ни одна из партий не в состоянии самостоятельно сформировать правительство. Тогда родилось правительство "национального единство" (во второй раз после 1967 г.), включавшее "ротацию": по коалиционному соглашению в 1984-86 гг. премьером был Ш. Перес, а в 1986-88 гг. - И. Шамир, лидер "Ликуда".

    В эти же годы активизировался процесс сдвига "Аводы" влево во внешнеполитических вопросах. Полевение это было связано в основном с изменением позиции лидера партии, вчерашнего "ястреба" Ш. Переса, и отражало, с одной стороны, необходимость противопоставить альтернативу внешней политике правящего "Ликуда", с другой стороны - борьбу Ш. Переса за власть внутри партии, с И. Рабином, за голоса левых представителей молодой смены (а не за центристские голоса, которые могли уйти в "Ликуд"), и с третьей - объективные изменения, произошедшие в левом лагере, двигавшемся от возвышенных национальных идей к прагматическому "быть как все". К концу 80-х разве что только одиночки в партии были бы готовы вновь подписаться под "документом Галили" (который, напомним, назывался "устным учением партии" и включал, например, недопустимость создания палестинского государства, необходимость поселенческой деятельности и т. д.). Теперь Ш. Перес "обходил И. Рабина слева" столь же круто, как когда-то (в середине 70-х гг.) критиковал его справа. В конце концов Перес победил... когда проиграл: именно оказавшись "номером 2" в партии и правительстве (см. ниже), он убедил И. Рабина пойти на переговоры с "гангстерами из Туниса" (т. е. ООП и Арафатом, по выражению того же Рабина) и на подписание "соглашений Осло".

    В 1992 г. партия провела "перестройку": в неё влились некоторые другие мелкие группы, была объявлена новая регистрация членов, а выборы лидера впервые были проведены через "праймериз" - общепартийное голосование, закончившиеся победой И. Рабина. На выборы 1992 г. партия пришла не только с "восстановленным" лидером, но и с прежним названием: "Авода", то есть "Партия Труда" (или "Рабочая Партия"). Трудно сказать, насколько повлияло возвращение имени, но вот возращение лидера оказалось существенным: впервые после1973 г. социалисты победили - чтобы снова проиграть в 1996 г., и снова выиграть в 1999 - под лидерством Э. Барака и под демонстративно-нейтральным названием "Исраэль Ахат" ("Один Израиль") ...

    Впрочем, социалисты ли? Ещё в 1988 г. Рабин и Перес, как и положено рабочим лидерам, выходили на демонстрацию 1-го мая под красными флагами и с пением "Интернационала" на языке Библии. Однако, как мы помним, уже тогда слева от них существовала партия МАПАМ - не только левосоциалистическая, но и ортодоксально-марксистская, большинство лидеров которой ещё успели присягать в киббуцах или молодёжных лагерях на верность делу мирового пролетариата под портретом И. В. Сталина (но при этом всё-таки номиально не будучи коммунистами). С 1992 г. МАПАМ объединилась с РАЦ и "Шинуй" в блок (впоследствии партию) "Мерец"(во главе которой сначала стояла Ш. Алони, а затем Й. Сарид). Представители МАПАМ, а затем "Мерец", неустанно критиковали "мапайников" (то есть лидеров "Аводы") за отход от идеалов социализма. На выборах 1999 г. к этой критике добавила свой голос партия "Ам Эхад" ("Один Народ"), созданная "на скорую руку" профсоюзными лидерами и получившая 2 мандата в Кнессете. В отличие от "Мерец", у "Ам Эхад" отсутствует чёткая внешнеполитическая линия.

    Насколько же справедлива критика "слева" в адрес официальных наследников израильского социализма? Трудно сказать однозначно: с одной стороны, сегодняшние лидеры партии в своих речах и выступлениях почти не упоминают традиционной социалистической символики (впрочем, то же самое можно сказать практически о любой "Рабочей партии" в странах Запада). С другой стороны, партия остаётся членом "Международного Социалистического Интернационала", где её лидеры играют важную роль. В экономической программе партии делается упор на "социальные чаяния беднейшей части населения" и, по крайней мере на уровне лозунгов, зачастую предлагаются решения вполне социалистического толка (подробнее см. "Государство и экономика"). Ряд лидеров партии (например, Шломо Бен-Ами) говорят более чем определённо о возвращении к социалистической идеологии и т. п., неявно (или даже явно) критикуя при этом "оппортунистов". В целом можно сказать, что "Авода" занимает нишу социал-демократии на израильской политической карте (опять-таки, аналогично своим коллегам по Интернационалу из других западных стран).

    И в заключение - несколько слов о терминологии. Несмотря на частые смены названия партии или её предвыборных списков: МАПАЙ, "Авода", "Маарах", "Исраэль Ахат", в сознании израильского гражданина это - та же партия, правившая Израилем почти всё время его существования; партия, продолжающая поставлять стране большинство государственных служащих на всех уровнях; партия, более других ассоциирующаяся с понятием "государственный и общественный аппарат Государства". Поэтому при всех изменениях названия партии, слово "мапайник" имеет и сегодня в Израиля оттенок и привкус: "мапайник" - это "власть".
     

    III.5.2. Ревизионизм

    С самого начала сионистского движения в нём существовали весомые силы, не признававшие априорного эксклюзива на руководящее положение (и, следовательно, власть) со стороны социалистов. Наиболее заметными среди них были либеральные интеллигенты из Восточной Европы, успевшие разочароваться в социализме (к которому, впрочем, многие из них питали в недалёком прошлом большие симпатии и даже более чем симпатии) и видели "правильную" модель сионизма в рамках национально-интегристского течения, аналогичного своим европейским аналогам - от итальянского до украинского. Сначала их надежды были связаны с именем проф. Александра Ааронсона (выдающегося ботаника - и, одновременно, руководителя пробританской подпольной организации "НИЛИ" во время Первой мировой войны), однако они были прерваны трагической смертью последнего в авиакатастрофе 1919 г. Дальнейшая история "правого сионизма" связана с другим именем - Зеэва (Владимира) Жаботинского.

    Уроженец космополитической Одессы, блестящий знаток европейской культуры, З. Жаботинский начинал свою деятельность как русский журналист, весьма далёкий от сионизма - и, наоборот, весьма близкий к российскому социализму. Резкий поворот он совершил, будучи уже в зените славы (как одно из наиболее ярких имён российской публицистики), в 1903 г. под влиянием печально известного Кишинёвского погрома и вялой реакции на последний со стороны своих левых друзей. Продолжая поддерживать национальные устремления народов Российской империи (его перу принадлежат страстные слова в защиту чаяний украинцев, армян, якутов и т. д.), он пришёл к выводу, что не меньшего внимания заслуживают национальные чаяния его собственного народа, и что таковые имеют только одно справедливое и естественное решение - государственный сионизм.

    С началом Первой мировой войны большинство левых сионистских лидеров сохранили про-турецкую ориентацию, подсознательно связанную, несомненно, с желанием "вернуться на Восток" (см. "Запад-Восток", а также "Евреи и израильтяне"), а также с анти-русскими (а, следовательно, и с анти-Антантскими) настроениями российских социалистов. Жаботинский , чьей вере в необратимость победы Запада мог бы позавидовать и Редьярд Киплинг, не только решительно поддержал Британию, но и предложил нечто неслыханное: создание еврейских частей в составе Британской Армии. И эта идея была реализована: был создан Галлиполийский полк (З. Жаботинский был среди его офицеров); впервые за почти 2000 лет (не считая разве что Хазарского каганата) евреи сражались как национальное вооружённое формирование, а не как солдаты российской и австрийской армии, втыкающие штык друг в друга по славу европейских династий.

    В 1919 г., как мы уже говорили выше, произошло первое крупное слияние социалистических партий. Жаботинский не прошёл школу "Real politic" и не оценил тогда всю важность чисто политической, партийной, ежедневной работы. Он предпочитал группу сплочённую единомышленников, ярких личностей, убеждённых политических сионистов. На первых выборах в "Асифат а-Нивхарим" он организовал свой список, принципиально называвшийся... "Безымянная группа". Однако и этим выборам он не придавал большого значения: главное, с его точки зрения, была полемика с нарождающейся "прагматической" тенденцией в сионистском руководстве: место активной политической борьбы, направленной на скорейшее провозглашение независимого еврейского государства, заняла кропотливая хозяйственная деятельность, носившая к тому же явно социалистический характер, не пользовавшийся популярностью у многих бежавших из СССР еврейских либералов и националистов. Казалось, сионистское движение смирилось с нарушением Великобританией обещаний, данных в "Бальфурской Декларации". "Пришло время РЕВИЗИИ в Сионистской организации", - говорили несогласные с этой политикой, - и в 1925 г. в Париже был основан "Союз сионистов-ревизионистов", или по аббревиатуре "а-Цогар" ("Горн"). Основой "Союза" стало созданное несколько ранее в Риге движение "Бейтар" (сегодня - молодёжное движение в Израиле, связанное с партией "Ликуд"). С этого момента слово "ревизионизм" стало дефинитивным синонимом правого сионизма (а впоследствии, как мы увидим, и ругательным термином для сионистского официоза). Программу ревизионистов, сформулированную в полемических терминах как контра-версия социалистического ("прагматического") сионизма, можно подытожить в следующих пунктах:

  • перенос "центра тяжести" сионистского движения на организацию всемирного общественного давления на Англию, чтобы заставить её выполнить обещание о создании Еврейского Государства на обоих берегах Иордана (то есть, в частности, признание незаконным раздела Эрец-Исраэль и создание на её восточной части арабского государства - Трансиордании);
  • массовая алия без ограничений;
  • индустриальное развитие на основе свободы частной инициативы и поддержки среднего класса;
  • неприятие складывающейся односторонней социалистической экономики в Эрец-Исраэль и подчинения ей всей общественно-экономической жизни ишува.
  • Последний пункт требует некоторых разъяснений. По мнению Жаботинского, социалисты, выстраивая свою модель сионизма, фактически навязывали её всему еврейскому народу, выталкивая "с корабля социализма" (с помощью экономических рычагов, выдачи сертификатов - разрешения на въезд в Эрец-Исраэль - и т. п.) тех, кто не был с ней согласен. В противоположность этому З. Жаботинский выдвинул лозунг "Хад Нес" ("Единое знамя"): сплочение всего еврейского народа "под знаменем сионизма".

    Легко догадаться, что британские власти воспринимали деятельность Жаботинского без излишнего восторга, и в 1930 г. не возобновили ему паспорт, дававший разрешение на въезд в Эрец-Исраэль (Жаботинский так и не смог более приехать сюда). Однако это были цветочки по сравнению с ненавистью, которую питали к нему и культивировали сионисты-социалисты. Попытаемся понять истоки этого отношения.

    Ревизионизм черпал свою силу в трёх основных источниках: разочарованных в социализме беженцах из СССР, еврейских интеллектуалах-антисоциалистах и нарождавшемся среднем классе Эрец-Исраэль. И те, и другие, и третьи не разделяли пафоса строителей практического сионизма с его явным подражанием советской стилистике - и, соответственно, были абсолютно ортогональны к сложившемуся "сионистскому стандарту". Но таковы были и умеренные либералы, и "Мизрахи", и "харедим", и коммунисты. В чём же причина ненависти именно к ревизионистам, в чём же была разница в отношении к ним и к другим силам со стороны социалистов?

    Лучше всех сформулировал эту разницу самый, может быть, яркий идеолог социалистического сионизма Б. Каценельсон в 1944 г. в ответ на вопрос "Ведь вы готовы сотрудничать с не-сионистами и анти-сионистами из "Агудат Исраэль", почему же не с ревизионистами?":

    - "Агудат Исраэль" знает своё место, и может быть рядом с нами. Ревизионисты хотят быть не рядом, а вместо нас.

    Но это было уже потом, после смерти З. Жаботинского (в 1940 г. в Нью-Йорке), когда руководство социалистов в сионистском движение было абсолютным и никем не оспаривалось - а тогда, в середине и конце 20-х гг. , ревизионистское движение стремительно набирало силу. Каценельсон был прав: в отличие от "Мизрахи", "Общих сионистов" (см. следующий параграф) и др., ревизионисты претендовали на нечто куда большее чем занять свою скромную каюту в общенациональном корабле: они требовали руля! Более того: многие другие сионистские лидеры задумывались всерьёз о создании общего анти-социалистического фронта и готовы были поддержать З. Жаботинского на выборах нового главы Всемирной Сионистской Организации (среди них тогдашний председатель Х. Вайцман, некоторые лидеры религиозных сионистов и др.). Это уже была прямая угроза, причём угроза постоянная возрастающая, и даже такому опытному политику, как Д. Бен-Гуриону, становилось всё более непросто её сдерживать. Кризисы следовали один за другим: например, в 1931 г., во время дискуссии на Сионистском Конгрессе и отказе большинства поддержать резолюцию, согласно которой "конечная цель сионизма - создание еврейского государства" (отказ от резолюции был вызван, естественно, тактическим нежеланием сионистского руководства обострять отношения с английским правительством), Жаботинский порвал членский билет Конгресса со словами "Это не сионистская организация!" Однако подлинный раскол наступил в 1933 г.

    16.06.33 на тель-авивском пляже был убит Хаим Арлозоров, глава политического отдела "Сохнута"(т. е. фактический министр иностранных дел Сионистской Организации). Руководители МАПАЙ обвинили в убийстве двух публицистов-ревизионистов (А. Ставски и Ц. Розенблит), а вместе с ними - и всё ревизионистское движение. И хотя английский суд признал Ставского и Розенблита невиновными, социалистическая пропаганда продолжала называть ревизионистов "убийцы Арлозорова" и преуспела в приклеивании этого обвинительного ярлыка в сознании членов партии.

    (Отметим, что и сегодня убийство Арлозорова вряд ли можно считать разгаданным. Спустя почти полвека к решению, идентичному британскому, пришла специальная правительственная комиссия в 1982 г.: А. Ставски и Ц. Розенблит невиновны. Однако комиссия не дала ответа на вопрос: кто же убийца, что оставляет благодатную почву для гипотез, от абсолютно спекулятивных - например, проводящих параллель с последовавшим вскорости убийством Кирова - и до романтических).

    Волна истерии захлестнула социалистический сионизм - а истерия, как известно, не располагает к нахождению ни истины, ни общего знаменателя. И хотя в 1934 г. ещё была предпринята попытка примирения - начиная с 1935 г. и до провозглашения Государства в 1948 г. ревизионисты действовали как абсолютно независимая сила - зачастую даже в условиях подполья по одношению к социалистическому руководству.

    Ревизионисты преуспели: они создали свою медицинскую кассу ("Леумит") и профсоюз, финансовую структуру и прессу, спортивные общества и молодёжное движение ("Бейтар"). Однако успех этот был частичным: ни по численности, ни по влиянию, ни по представительности на международной арене они не могли даже конкурировать со Старшим Социалистическим Братом после выхода из Всемирной Сионистской Организации. Новый поворот в истории ревизионизма произошёл не в результате экономической деятельности и не вследствие идеологических дискуссий.

    В 1931 г. внутри "Хаганы" сформировалась группа офицеров и солдат, во главе которых стоял Авраам Тхоми, начальник иерусалимского отдела "Хаганы". Эта группа не принимала ни безусловного подчинения руководству социалистических партий, ни сдерживающей тактики, которое это руководство требовало проводить в жизнь. За эту критику они были изгнаны из "Хаганы" и создали свою организацию - "Иргун Бет" (буквально "Организация два", т. е. "другого сорта"). Хотя формально они не принадлежали какому-либо конкретному политическому движению, их идеологическая близость к ревизионизму была очевидной, - и наметилось сближение. Постепенно в ряды "Иргун Бет" влилась молодёжь из "Бейтара", к ним присоединился и Союз демобилизованных (из европейских армий) еврейских солдат. Объединение получило название "Иргун Цваи Леуми" ("Национальная Военная организация"), но стало более известно по своей аббревиатуре - ЭЦЕЛ. В 1936 г. ЭЦЕЛ был реорганизован и формально - как военная структура Ревизионистского движения; А. Тхоми был назначен командиром организации, подчинённым непосредственно З. Жаботинскому.

    Арабское восстание 1936 г. обострило споры о необходимой тактике в борьбе против арабских погромщиков - а также об отношении к британским мандатным властям. А. Тхоми вернулся в "Хагану", надеясь личным примером и участием если не переубедить руководство, то хотя бы на практике изменить ход борьбы. Вместо него командиром был назначен Давид Разиэль, также подчинённый З. Жаботинскому. В отличие от сдерживающей политики Хаганы, ЭЦЕЛ предпринял серию ответных действий против арабов.

    Англичане резко прореагировали на возможность открытия такого "второго фронта": первый же захваченный после "акции" (атаки на арабский автобус возле Рош-Пина в 1938 г.) член ЭЦЕЛа Шломо Бен Йосеф был судим показательным британским судом и казнён. Тем не менее ЭЦЕЛ некоторое время воздерживался от прямых столкновений с британскими властями - до опубликования в 1939 г. правительством Великобритании "Белой книги" (см. "Краткий исторический очерк"), по которой были введены драконовские ограничения на алию и приобретение евреями земли.

    ЭЦЕЛ начал борьбу против англичан, призвал изгнать их из Эрец-Исраэль как не выполнивших обещания Декларации Бальфура, и организовал массовую нелегальную алию. Однако жизнь вскорости внесла свои коррективы: 1 сентября 1939 г. началась Вторая мировая война, и ЭЦЕЛ объявил о прекращении борьбы против Великобритании и призвал всех вступать в Английскую армию для борьбы с общим врагом. Д. Разиэль, в частности, возглавил отделение британской разведки в Ираке и там погиб. Затем командиром ЭЦЕЛ стал Менахем Бегин, незадолго до того освобождённый из советских лагерей как польский военнообязанный по соглашению Сталина-Андерса 1942 г., впоследствии - видный политический деятель и премьер-министр Израиля в 1977-83 гг.

    Не все в ЭЦЕЛе согласились с прекращением антибританской борьбы: Яир Штерн и его сторонники откололись и основали новую группу под названием ЛЕХИ - "Лохамей Херут Исраэль" ("Борцы за свободу Израиля"). Наиболее известной их операцией стало убийство в 1944 г. в Каире лорда Мойна, британского министра по делам колоний.

    После того как в 1942 г. Я. Штерн был убит англичанами, руководство в ЛЕХИ перешло к "тройке" в составе: Натан Елин (Фридман), Исраэль Эльдад (Швайб) и Ицхак Шамир (Езерницкий), будущий премьер-министр Израиля (в 1983-84 и 1986-92 гг.) Отметим, что хотя исторически ЛЕХИ "произошла из ревизионистов", - идеологически она была слабо связана со взглядами Жаботинского и других ревизионистских идеологов: у организации не было ни экономической, ни социальной программы, а только стремление к скорейшему созданию еврейского Государства на всей подмандатной территории. Такая однолозунговая линия позволила участвовать в рядах ЛЕХИ людям самых разных взглядов: от харедим до ультралевых - так что не приходится удивляться, что бывшие бойцы и командиры организации после провозглашения Государства разошлись по совершенно разным политическим направлениям: И. Эльдад стал, пожалуй, наиболее ярким правым интеллектуалом Израиля, а Н. Елин - одним из лидеров коммунистов.

    Тем временем, вследствие сложившейся в ходе Второй мировой войны ситуации, изменились и отношения между социалистическим руководством ишува и ревизионистами. Ревизионисты даже участвовали в выборах в "Асефат а-Нивхарим" 1944 г., а в 1946 г. - в конгрессе ВСО; двое представителей ревизионистов (А. Жаботинский и М. Лубоцки) участвовали в подписании Декларации Независимости. Однако после смерти З. Жаботинского (в 1940 г.) руководство ЭЦЕЛ не считало себя подконтрольным старому руководству ревизионистского движения, полагая именно себя законными политическими наследниками Зеэва Жаботинского.

    К концу Второй мировой войны, когда оказалось, что Великобритания не собирается отказаться от политики "Белой Книги", ЭЦЕЛ возобновил вооружённую борьбу против английской армии. Официальное руководство ишува было против деятельности ЭЦЕЛ и провело силами "Хаганы" специальную операцию "Сезон", в ходе которой были арестовано, допрошено и передано английским властям несколько сот членов ЭЦЕЛ (общее число арестованных оценивается примерно в 3000). Опасность братоубийственной войны стала впервые реальной. Однако этого не случилось: когда и Д. Бен-Гурион признал, что правление англичан приняло откровенно проарабский характер, "Сезон" был прекращён, а в 1947 г. "Хагана", ЭЦЕЛ и ЛЕХИ договорились о сотрудничестве в рамках "Тнуат а-Мери а-Иври" ("Движения еврейского сопротивления").

    Другой кризис, чуть было не поставивший Израиль на грань гражданской войны, произошёл в июне 1948 г., во время перемирия в Войне за Независимость (см. "Краткий исторический очерк"), когда ЭЦЕЛу удалось закупить за границей большую партию оружия и привезти его в Израиль на корабле "Альталена" - вместе с 900 новыми репатриантами, сторонниками ревизионистов. Правительство Израиля потребовало немедленной передачи оружия ЦАХАЛу; руководство ЭЦЕЛа отказалось выполнить это требование и предложило компромиссное решение (10-20% останутся в руках ЭЦЕЛа, остальное будет передано). В ответ на это Д. Бен-Гурион приказал обстрелять "Альталену". Приказ был выполнен, обстрелом руководил молодой лейтенант Ицхак Рабин, впоследствии - начальник Генштаба ЦАХАЛа и затем премьер-министр Израиля (в 1974-77 и 1992-95 гг.). В результате обстрела погибло 18 человек, большинство - уже после пожара на корабле, когда они прыгали в море и пытались вплавь достичь берега. Несмотря на многочисленные призывы товарищей по оружию, М. Бегин отказался открыть ответный огонь или провести акции возмездия, и тем самым сохранил не только единство только что рождённого Государства Израиль, но и многие реки непролитой крови. История "Альталены" до сих пор является больной точкой в истории Израиля.

    Выборы в 1-ый Кнессет (1949 г.) "расставили по местам" реальную силу трёх претендентов на звание главной политической силы ревизионизма:

  • Список "Херут" ("Свобода"), созданный выходцами из ЭЦЕЛ по названию подпольной газеты организации, во главе с М. Бегином, получил 13 мест в Кнессете;
  • Список "Лохамим", в котором участвовали некоторые из бывших членов ЛЕХИ, получил 1 мандат;
  • Официальная "Ревизионистская партия" не прошла электорального барьера и прекратила свой существование.
  • Через год произошло формальное объединение, а точнее - присоединение к партии "Херут".

    Заметим, что Д. Бен-Гурион, премьер-министр и непререкаемый лидер Израиля, до конца 60-х гг. относился к "Херут" и М. Бегину с ненавистью, трудно объяснимой в политических терминах и сегодня. Широко известна, например, его формула для формирования правительства: "без МАКИ и ревизионистов". О Бегине же он говорил в Кнессете не иначе как "человек, который сидит рядом с доктором Бадером". Примирение между ними состоялось только в конце 60-х гг...

    Хотя на выборах 1951 г. представительство "Херута" упало до 8 мандатов, в 1952 г. произошло событие, имевшее, на первый взгляд, отдалённое отношение к политической идеологии: установление дипломатических отношений с Германией (точнее, с ФРГ) и подписание соглашения о репарациях (выплате правительством Германии денежной компенсации евреям, пострадавшим во Второй мировой войне). "Херут" активно выступила против "прощения врагу", и М. Бегин возглавил массовые антиправительственные демонстрации протеста. С этого момента начался неуклонный рост популярности "Херута": на выборах 1961 г. представительство партии увеличилось до 17 мандатов.

    Параллельно с этим шли и другие процессы, демонстрировавшие "нормализацию" ревизионистов в политическом истеблишменте: так, например, в 1963 г. была создана фракция "Херута" в "Гистадруте" - "Тхелет Лаван" ("Голубое и белое", по цветам израильского флага).

    Все эти годы М. Бегин и его сторонники сохраняли девственно чистым ревизионистское учение во всём, что касалось отношения к Эрец-Исраэль. Официальный гимн партии (на стихи З. Жаботинского) включал слова "Два берега у Иордана - и оба наши!" Однако Бегин счёл, что для преодоления оппозиционного образа партии настало время для более широкого парламентского объединения - на выборы 1965 г. "Херут" пошёл в общем списке с Либеральной партией (в 1961 г. также получившей 17 мандатов) в едином списке ГАХАЛ ("Гуш Херут - Либералим", т. е. "Блок Херут и либералов"). Однако результаты выборов разочаровали: 26 мест, что даже с учётом ухода левых либералов перед выборами (5 мандатов) было несколько меньше, чем можно было рассчитывать в результате простых арифметических операций. Группа Шмуэля Тамира подвергла резкой критике стиль руководства М. Бегина, считая, что он ведёт партию "от провала к провалу" и дала бой на партийном съезде в 1966 г. После неудачи Ш. Тамир, Э. Шостак, Э. Ольмерт и др. вышли из "Херута" и основали свою партию - "Мерказ Хофши" ("Свободный Центр") - первая попытка создания центристской партии в Израиле. В дальнейшем "Мерказ Хофши" участвовал в более крупном центристском объединении - ДАШ, после распада последнего разбился на более мелкие фракции, чьи остатки начали самостоятельное, но недолгое существование, пока последний из них, фракция "Ла-Ам" ("К народу"), не вернулся в 1985 г. в "Херут".

    В 1967 г. перед Шестидневной войной ГАХАЛ был приглашён в чрезвычайное правительство Л. Эшкола - и М. Бегин впервые стал министром. В 1969 г. ГАХАЛ вошёл и в правительство национального единства Г. Меир, но вышел из него через год в знак несогласия с принятием израильским правительством плана Роджерса, содержавшего в себе территориальные уступки.

    Следующий этап в расширении парламентских рамок ревизионистов наступил в 1973 г., когда по инициативе недавно демобилизировавшегося из армии легендарного генерала Ариэля Шарона к ГАХАЛу присоединились некоторые мелкие группы и был образован блок "Ликуд" ("Сплочённость"), получивший на выборах 39 мандатов. В 1977 г. как результат давно назревавшего в обществе недовольства правлением мапайников, увеличения политической активности восточных евреев и травмы войны Судного Дня, произошёл "переворот" - "Ликуд"получил 43 мандата, и М. Бегин после 29 (!) лет "сидения в оппозиции" стал премьер-министром.

    Правительство М. Бегина действительно произвело переворот, а точнее - несколько переворотов в израильском обществе. Была сломана не только многолетняя традиция власти социалистов, но и вся система общественного мышления в стране: в экономике и во внутренней жизни, в отношениях с работниками государственных учреждений и в положении выходцев из стран Востока, в статусе религиозных партий и в строительстве поселений. Правда, продвижение почти по каждому из этих направлений имело и обратную сторону (например, либерализация экономики сопровождалась галопирующей инфляцией). Однако внутренний (для "Херута") кризис начался с другой точки.

    Сразу после прихода к власти М. Бегин интенсифицировал попытки мирного диалога с Египтом, завершившиеся подписанием мирного договора (см. "Краткий исторический очерк) с этой арабской страной (до этого 5 раз вступавшей в вооружённый конфликт с Израилем). Хотя с точки зрения "чистого" ревизионизма Синайский полуостров не был частью Эрец-Исраэль и, следовательно, отказ от него формально не противоречил учению Жаботинского, факт разрушения еврейских поселений на Синайском полуострове и отчаянное сопротивление последних защитников г. Ямит вызвали глубокую травму в израильском обществе. Многие считают, что именно договор в Кэмп-Дэвиде превратил концепцию "Мир в обмен на территории" из политической формулы в реальную опцию. И уж во всяком случае этот договор расколол само движение "Херут": оно перестало быть символом правого движения за неделимую страну, и группа членов Кнессета вышла из партии и основало новое движение - "Тхия" ("Возрождение"). Среди его основателей были крупнейший израильский физик проф. Яков Неэман (председатель партии), бывший диктор подпольного радио ЛЕХИ Геула Коэн, известный писатель Моше Шамир, р. Э. Вальдман, главы поселенческого движения, многие известные израильские интеллектуалы. Отметим, что "Тхия" была первой партией, в рядах которой активно и "на равных" сотрудничали религиозные и светские деятели. Сначала казалось, что партия эта превратиться в серьёзную политическую силу, когда на выборах 1984 г. она получила 5 мандатов, но затем от неё откололась партия "Цомет" ("Перекрёсток"), во главе которой стоял бывший начальник Генерального штаба Рафаэль Эйтан, а в 1992 г. партия не прошла электоральный барьер и перестала существовать.

    В 1981 г. "Ликуд" получил 48 мандатов в Кнессете, и М. Бегин остался премьер-министром. Следующий кризис начался через год, в связи с началом Ливанской войны (см. "Краткий исторический очерк"). В 1983 г. М. Бегин ушёл с поста премьер-министра (и из политической жизни вообще), передав этот пост Ицхаку Шамиру. В разгоревшейся борьбе за "наследство" Шамир одержал победу и повёл "Ликуд" на выборы 1984 г., закончившиеся патовой ситуацией и правительством национального единства с "Маарахом". В это время в израильской политической жизни появился новый термин: поскольку "правые" превратились в расплывчатое понятие, партии и политиков, выступавших против принципа "мир в обмен на территории", стали объединять под заголовком "Маханэ Леуми" ("Национальный Лагерь").

    Навстречу выборам 1988 г. партии, составлявшие "Ликуд", объединились в единую партию. "Ликуд"выиграл эти выборы, но И. Шамир предпочёл вновь правительство национального единства, просуществовавшее до 1990 г. и павшее в результате временного союза "Маараха" и ШАС. Оправившись от удара, Шамир смог сформировал новое правительство, но в 1992 он потерпел поражение: впервые после 1977 г. "Ликуд" остался в оппозиции. И. Шамир ушёл с поста председателя партии, и его место занял Биньямин Нетаньягу (бывший посол Израиля в ООН и сын профессора Бен-Циона Нетаньягу, в прошлом - секретаря З. Жаботинского). Под его руководством "Ликуд" вернулся к власти после выборов 1996 г. "Наследство", полученное им от предыдущего правительства, включало соглашения, связанные с "процессом Осло" (см. "Координаты политической дисперсии в Израиле". То, что Нетаньягу не отменил эти договоры, а, напротив, подписал с Арафатам новые документы - в частности, соглашение по Хеврону и особенно соглашение в Уай-Плантейшен, - вызвали обвинения в отходе от ревизионистской идеологии и новый раскол: группа Бени Бегина (сына М. Бегина), Д. Реэма и М. Кляйнера вышли из "Ликуда", воссоздала партию "Херут" и участвовала в выборах 1999 г. в рамках объединённого правого списка "Ихуд Леуми" ("Национальное единство"). После явной неудачи (4 мандата на весь список) Б. Бегин ушёл из политической жизни, а его пост (председателя "Херут") занял Михаэль Кляйнер.

    Нетаньягу проиграл выборы 1999 г. и покинул пост председателя "Ликуда". Новым председателем партии был избран Ариэль Шарон (по инициативе которого, напомним, "Ликуд"был создан за 26 лет до этого).

    Хотя исторический "Херут" и исчез со сцены, "превратившись" в "Ликуд", в Израиле осталось слово "херутник". В нём до сих пор есть привкус оппозиционности и несгибаемой приверженности идеологии.
     

    III.5.3. Либералы

    Ещё до того, как ревизионизм приобрёл организационные рамки, в сионистском движении существовала большая группа лидеров, не принимавших ни социалистическую, ни религиозную модели сионизма. Впоследствии можно было бы сказать, что истоки своей модели они видели в европейском либерализме, однако в 20-е годы либеральные сионисты выбрали для себя другое название - "Ционим клалиим", то есть "общие сионисты"; партия под таким названием впервые - но ненадолго - появилась ещё в 1922 г.

    Для этой большой группы трудно было найти достаточно общую платформу, которая смогла бы объединить всех "общих сионистов". Достаточно сказать, что на выборах в "Асефат а-Нивхарим" 1925 г. участвовали и прошли электоральный барьер 8 либерально-сионистских списков. Многочисленные попытки объединить всех (или хотя бы большинство) их в формальные рамки привели в 1929 г. к совместной позиции "общих сионистов" из 30 стран в ВСО, а 1931 г. к созданию "Гистадрут ционим клалиим" ("Организация общих сионистов", поначалу добившейся успехов как в "Асефат а-Нивхарим", так и в ВСО. Программа организации базировалась на следующих принципах:

  • Приоритет сионизма над классовыми, партийными, религиозными и социальными интересами;
  • Поддержка частной инициативы в поселенческой деятельности и торговле;
  • Свободная экономика;
  • Передача контроля за приобретением и распределением земли, медицинского страхования и служб трудоустройства из партийных структур в общенациональные.
  • Через некоторое время, однако, стало очевидно, что среди "общих сионистов" существуют, по существу, две принципиально различные группы:
  • Левые либералы, называемые также "Ционим клалиим алеф", во главе которых стоял Хаим Вейцман, выступали за умеренную позицию по отношению к Британии и считали необходимым союз с социалистическим крылом в сионистском движении - не разделяя, правда, марксистских воззрений на общество и экономику, но отдавая должное достижениям той практической работы, которую вели МАПАЙ и "Ахдут а-Авода".
  • Правые либералы, "Ционим клалиим бет", под руководством Менахема Усышкина и Хаима Буграшова, испытывали по крайней мере недоверие к социалистическому руководству, требовали большей либерализации экономической и социальной жизни ишува и более активной позиции по отношению к британскому мандату. Легко увидеть здесь родство с ревизионистским движением; можно даже сказать, что в известном смысле ревизионистское движение вышло из правого либерализма (чтобы соединиться с ним сначала политически в 60-х, а затем и организационно - в 80-х гг.) - во всяком случае, часть правых либералов даже участвовала в создании ЭЦЕЛ.
  • Возможно, здесь и начинаются корни проблем либерального сионизма, оба направления которого не столько претендовали на руководство ишувом (а затем и Государством), сколько видели себя в качестве союзника другой большой силы. Однако не менее верно будет заметить и другое.

    В 20-е и 30-е гг. реальная борьба в сионистском движении велась не только и не столько на идеологическом уровне, сколько на практическом: рабочие места, сертификаты на въезд в Палестину, больничные кассы, силы самообороны, земельные участки - всё распределялось согласно реальной силе той или иной группы. В этой протекционистской войне "Ционим Клалиим" по самой своей внутренней логике не могли участвовать на равных, скажем, с социалистами - не только потому, что у общих сионистов не было "своих" киббуцев и "своих" предприятий, но и потому что у либералов их просто не могло быть.

    Вся дальнейшая (на протяжении 35лет) история либерального сионизма - это история попыток слияния двух противоположных тенденций - и последующих расколов. В 1936 г. "Гистадрут ционим клалиим" распался на две организации, соответственно духу двух составлявших его течений: "Ционим клалиим алеф" создали "Брит ционим клалиим" ("Союз общих сионистов"), а "Ционим клалиим бет" - "Итъахдут ционим клалиим" ("Объединение общих сионистов").

    В начале 40-х гг. появились и другие либеральные партии и списки, принявшие участие в выборах 1944 г. в "Асефат а-Нивхарим". Отметим две наиболее существенные из них:

  • в 1942 г. - "Алия Хадаша", партия выходцев из германоязычных стран (см. параграф "Йеким" в главе "Запад-Восток" раздела "Координаты политической дисперсии в Израиле");
  • в 1941 г. - "а-Ихуд а-Эзрахи" ("Гражданское единство"), объединившее группу либеральных мэров еврейских городов, промышленников, ремесленников, представителей частного сельского хозяйства (ранее представленного в "Итъахдут а-икарим" - "Объединении сельских труженников") и несколько известных имён из старого ишува.
  • Особняком стояла ещё одно движение, выполнявшее функцию левого крыла несоциалистического лагеря:
  • "а-Овед а-Циони" ("Сионистский труженик") берёт своё начало от одноимённой организации, основанной ещё в 1922 г. в Румынии и призывавшей к активной поселенческой и другой практической деятельности (например, созданию киббуцев) - по существу, близкой к рабочему движению, но не разделявшей такие социалистические лозунги последнего, как принцип классовой борьбы. В 1935 г. фракция под таким названием появилась в "Гистадруте", объединив как участвовавших в её деятельности активистов из старого "а-Овед а-Циони", так и примкнувших к нему рабочих, солидаризировавшихся с общими сионистами.
  • Несмотря на такую пестроту спектра, перед провозглашением Государства все пять вышеупомянутых групп ("Брит ционим клалиим", "Итъахдут ционим клалиим", "а-Ихуд а-Эзрахи", "Алия Хадаша" и "а-Овед а-Циони") объединились в 1948 г. в единую партию "Гистадрут а-Ционим а-клалиим - Мифлегет мерказ" ("Объединение общих сионистов - Партия центра") под председательством бывшего начальника штаба "Хагана" (военная система ишува) Моше Снэ (вошедшего как министра во Временное правительство), но не сумели продержаться вместе даже до выборов в первый Кнессет 1949 г.: через несколько месяцев после провозглашения партии из "Ционим клалиим" вышли те три группы, которые идентифицировались с "Ционим клалиим алеф" ("Брит ционим клалиим", "Алия Хадаша" и "а-Овед а-Циони") и создали леволиберальную Прогрессивную партию ("Мифлага Прогрессивит"); сам М. Снэ ушёл в МАПАМ (о его дальнейшей судьбе см. в параграфе "Коммунисты на Святой Земле" этой главы).

    Итак, на политической арене Израиля образовались две либеральные партии: "Общие сионисты" справа и "Прогрессивная" - слева. Они различались не только стратегически, но и тактически: в то время как "Прогрессивные" всегда автоматически поддерживали социалистическое правительство МАПАЙ, - "Общие сионисты" входили в правительственную коалицию только один раз: в 1952-55 гг. (поскольку на выборах 1951 г. они получили 20 мандатов и стали второй по численности фракцией в Кнессете). Несмотря на общую умеренность обеих партий в вопросах внешней политики, в платформе "Общих сионистов" (1955 г.) можно было найти, что "в случае, если арабские страны навяжут нам войну, мы будем рассматривать нынешние границы как временные". Также и в вопросах взаимоотношения государства и религии - если "Прогрессивные" яростно атаковали "религиозное засилье" по любому поводу, "Общие сионисты" были более сдержаны: в той же программе говорилось, что "демократия может позволить развитие религии так, чтобы она внесла позитивный вклад в национальное сознание", что "надо найти самый подходящий путь для включения ценностей еврейской традиции в израильскую школу" и что "традиция должна влиять на законы Государства". "Общие сионисты" были самыми последовательными и непримиримыми борцами с секториальностью (т. е. партийной принадлежностью - см. параграф "Школьное образование" в главе "Институты гражданского общества" раздела "Группы и политические интересы") школьного образования, против монополии государственного сектора и в поддержку частной инициативы - в области экономики, за изменение системы выборов и системы здравоохранения - в общесоциальной сфере.

    В этот период среди "Общих сионистов" наметились 2 течения к объединению - слева, с "Прогрессивной партией" (чьи электоральные успехи были скромнее - в частности, потому, что её неизменное беспрекословное следование в фарватере правительства лишало партию возможности проявления собственной индивидуальности) и справа - с партией "Херут". В 1961 г. победила первая из тенденций, и произошло третье объединение общих сионистов - была создана "Мифлага Либералит" ("Либеральная партия"), получившая 17 мандатов на ближайших выборах в Кнессет. Ради объединения "Общие сионисты" первоначально пошли на большие идеологические уступки "Прогрессивному" меньшинству, и партия в этот период выглядела в некоторых вопросах даже левее, чем МАПАЙ. Однако постепенно принадлежащее "Общим" большинство стало брать верх, и навстречу выборам 1965 г. был образован парламентский блок ГАХАЛ - "Гуш Херут - Либералим", вследствие чего от Либеральной партии откололась группа бывших "Прогрессивных", создавших свою Партию Независимых либералов ("Либералим Ацмаим"), включившейся затем в МААРАХ и постепенно растворившейся в партии "Авода".

    Внутри ГАХАЛа, а с 1973 г. - "Ликуда", Либеральная партия поначалу существовала как независимая и даже почти равноправная единица. Она оказала существенное влияние на общественно-экономические взгляды ревизионистов, и в основном экономическая программа "Ликуда" стала тождественной платформе Либеральной партии; лидер либералов Симха Эрлих стал министром финансов после победы "Ликуда" в 1977 г. С другой стороны, и либералы испытали сильное влияние "Херут" в вопросах внешней политик и безопасности: уже в 1971 г. Либеральная партия приняла резолюцию, согласно которой "Эрец-Исраэль не подлежит новому разделу". Избранный в 1980 г. новый председатель партии Ицхак Модаи придерживался ещё более жёсткой позиции.

    Постепенно организационная слабость либералов по сравнению с "Херут" стала сказываться, и их участие в общем списке "Ликуда" сократилось до 30% (12 из 41 членов Кнессета после выборов 1984 г.) Когда в августе 1988 г. "Херут" и Либеральная партия объединились в единую партию "Ликуд - национально-либеральное движение", среди её лидеров было 4 либерала: И. Модаи, М. Нисим, Г. Пат и А. Шарир. В 1990 г. группа из 3-х членов Кнессета под руководством И. Модаи в результате личных разногласий и общего ощущения игнорирования старого либералтьного руководства вышла из "Ликуда" и образовала "Фракцию за продвижение сионистской идеи". Под названием "Мифлага Либералит Хадаша" ("Новая либеральная партия") группа баллотировалась в Кнессет в 1992 г., но не прошла электорального барьера.

    В 1996-99 гг. представитель либералов Дан Тихон был председателем Кнессета от "Ликуда". В Кнессете 15-го созыва только Наоми Блюменталь ("Ликуд") была в прошлом членом Либеральной партии.
     

    III.5.4. Религиозный сионизм

    В главе "Государство и религия" мы уже достаточно много говорили о делении религиозных политических движений в Израиле на сионистов (МИЗРАХИ) и харедим ("Агуда"), поэтому настоящий параграф только вкратце опишет основные события их политической истории.

    "Федерация МИЗРАХИ" была фактически самой старой еврейской партией: она была основана в 1902 г. на съезде в Вильнюсе, и через год насчитывала уже около 200 отделений в Восточной Европе (после Первой мировой войны МИЗРАХИ расширила свою деятельность на Западную Европу и Северную Америку). Первыми её руководителями были р. Могилевер, р. Й. Райнес, р. Й.-Л. Фишман-Маймон. В основу деятельности движения легли три принципа:

  • Полное Освобождение еврейского народа будет невозможно, если сами евреи не сделают практических шагов в этом направлении;
  • В процессе освобождения должен участвовать весь еврейский народ; поэтому необходимо сотрудничать с нерелигиозными сионистами;
  • Весь еврейский народ имеет право на своё духовное наследие; поэтому следует вести активную работу среди нерелигиозного еврейства.
  • В 1907 г. МИЗРАХИ вступила в ВСО, где в 1911 г. вела ожесточённый спор, целью которого было поставить под контроль МИЗРАХИ всю культурную работу, проводимую ВСО, - или добиться, чтобы ВСО вовсе не проводила таковой. С 1918 г. центр МИЗРАХИ перешёл в Эрец-Исраэль, где его лидером стал р. Меир Бар-Илан. На первых выборах в "Асефат а-Нивхарим" МИЗРАХИ чуть было не отказалось от участия ввиду предоставления избирательного права женщинам.

    В недрах МИЗРАХИ зародилась, а в 1922 г. в Иерусалиме была формально создана "практическая ветвь" движения - "а-Поэль а-Мизрахи" ("Рабочий движения МИЗРАХИ"), ставившая целью "возобновить жизнь в еврейском государстве по слову Торы и на основе труда" и объединить тех евреев ишува, кто хотел зарабатывать на жизнь своим трудом, не нарушая при этом законов галахи (см. параграф "Что такое галаха?" главы "Государство и религия" этого раздела). Отметим основные практические достижения "а-Поэль а-Мизрахи" в период ишува:

  • массовое детское движение "Бней-Акива" (сегодня - самое большое детское движение в Израиле);
  • спортивное обществе "Элицур";
  • сеть религиозных киббуцев и мошавов;
  • собственная больничная касса и фонды взаимопомощи;
  • школы, профессиональные училища, детские сады
  • и многое другое. В свете этого выглядит неудивительным, что уже с выборов 1925 г. в "Асефат а-Нивхарим" "ветвь" обогнала "дерево": "а-Поэль а-Мизрахи" намного опережала МИЗРАХИ.

    Та же картина наблюдалась и после создания Государства: в 1-ом и во 2-ом Кнессете, например, число парламентариев от двух этих групп было соответственно 8 и 2. В 1956 г. обе партии объединились в МАФДАЛ - "Мифлага Датит Леумит" ("Национальная Религиозная партия"), выступавшую на выборах в Кнессет до 1981 г. списком под названием "Национально-религиозный фронт".

    "а-Поэль а-Мизрахи", а вслед за ним МАФДАЛ, входили во все правительства Израиля (кроме правительства И. Рабина - Ш. Переса в 1992-96 гг.).

    До 70-х гг. МАФДАЛ считалась умеренной партией,поддерживающей "исторический союз" с рабочим движением. Однако с разворачиванием поселенческого движения и роли Гуш-Эмуним в нём молодое поколение МАФДАЛ всё меньше чувствовало себя обязанным следовать "историческому союзу", и в правительстве И. Рабина 1974-77 гг. партия вела себя куда менее послушно, пока в 1976 г. не вышла из правительственной коалиции. Поправевшая МАФДАЛ получила 12 мест (рекордное число) на выборах в Кнессет в 1977 г. и активно поддержала правительство М. Бегина, в котором впервые религиозный министр (Звулун Хаммер) получил пост министра просвещения. За всем этим стоял серьёзный поворот в мышлении МАФДАЛ: из партии секториальных интересов она превращалась в партию с общеизраильскими интересами. Однако в этом была и опасность - так как при этом голосование традиционного электората выглядело уже не столь автоматическим.

    В дальнейшем, ввиду неопределённой позиции МАФДАЛ во время Кэмп-Дэвидских соглашений, партия начала "терять высоту" - уже на выборах 1981 г. она недосчиталась половины мандатов (часть из которых ушла в "Тхия", а часть - в ТАМИ). В 1983 г. из партии вышла группа под руководством р. Хаима Друкмана и основала "Мифлага Ционит Датит" (МАЦАД, Религиозная Сионистская Партия), и МАФДАЛ получила на выборах 1984 г. только 4 мандата (МАЦАД получила 1 мандат в рамках списка "Мораша"). В этот момент молодое поколение МАФДАЛ произвело переворот: в 1986 г. вместо бессменного ветерана Йосефа Бурга лидером партии стал З. Хаммер, и МАЦАД вернулась в МАФДАЛ; вслед за этим начался осторожный рост: 5 мандатов в 1988, 6 - в 1992 и 9 - в 1996 гг. Однако на выборах 1999 г. под руководством р. Ицхака Леви, сменившего умершего Хаммера, и после откола радикально правого крыла партии, создавшего движение "Ткума", МАФДАЛ снова получила сокрушительный удар: 5 мандатов (от "Ткума" в рамках списка "Национальное единство" был избран один бывший член МАФДАЛ - Ханан Порат, после отставки которого его место занял Цви Гендель).

    В отличе от "Тхия", МАЦАД и "Ткума", ушедших из МАФДАЛ вправо, создавшие в 1988 г. партию "Меймад" ("Измерение") р. Йегуда Амиталь и Йегуда Бен-Меир ушли "влево". "Меймад" представила на выборах в Кнессет 1988 г. компромиссную программу как в вопросах мира и безопасности, так и в отношениях религии и государства. Этого не хватило для того, чтобы пройти в Кнессет, однако партия не распалась, хотя и продолжала скорее "латентное" существование, нежели активное; в 1995 г. р. Й. Амиталь вошёл в правительство Ш. Переса как министр без портфеля. В 1999 г. "Меймад" поддержала кандидатуру Э. Барака на пост премьер-министра и вошла в возглавленный им список "Исраэль Ахат". Представитель партии р. Михаэль Мельхиор вошёл в Кнессет от этого списка и стал в правительстев Э. Барака министром без портфеля, отвечающим за связь с еврейством диаспоры.
     

    III.5.5. Харедимные партии

    Процессы, происходившие поначалу в харедимном лагере, обнаруживают известный параллелизм по отношению к описанным в предыдущем параграфе.

    Партия "Агудат-Исраэль" была основана (как всемирная организация) на всемирном съезде в Катовице (Польша) в 1912 г. после того как в 1911 г., несмотря на сопротивление МИЗРАХИ, Всемирный Сионистский Конгресс принял решение о ведении самостоятельной культурной работы, и вследствие этого часть МИЗРАХИ оставила ВСО. В течение долгого времени партия отрицала какую-либо форму сотрудничества с сионистами, однако в 1929-30 гг. началось осторожное сотрудничество с большинством ишува - в основном в вопросах защиты от арабского террора. Это сотрудничество привело в 1931 г. к подписанию специального договора о сотрудничестве с "Сохнутом", по которому "Агудат-Исраэль" получала квоту в 6.5% от общего числа сертификатов на въезд в подмандатную территорию.

    Тем временем в руководстве "Агудат-Исраэль" разгорелся политический спор по вопросу о роли ишува: р. Я. Бройер считал, что "Агудат-Исраэль" должна ориентироваться на Эрец-Исраэль и на еврейский ишув в ней, в то время как р. Я. Розенцвайг отрицал необходимость выделить ишув как идеологически особую группу в еврейском народе. Процессы, начавшиеся в 1933 г. победой нацистов в Германии, привели к победе линии "израильской ориентации" р. Я. Бройера.

    В 1922 г., одновременно с появлением "а-Поэль а-Мизрахи", в "Агудат-Исраэль" появилась параллельная группа - "Поалей Агудат-Исраэль" ("Рабочие Агудат-Исраэль"). Начиная с 1923 г. "Поалей Агудат-Исраэль" начала действовать в Эрец-Исраэль как политическая партия (и часть Всемирной "Агудат-Исраэль"), по собственному определению "религиозная социалистическая", чей социализм, впрочем, "основан не на марксизме, а на вечных еврейских ценностях". Эта партия также занималась практической деятельностью - хотя и более скромной по результатам, чем "а-Поэль а-Мизрахи". В 1944 г. "Поалей Агудат-Исраэль", в отличие от "Агудат-Исраэль", официально подержала требование о создании в Эрец-Исраэль еврейского государства.

    На выборах в 1-ый Кнессет все 4 религиозные партии (МИЗРАХИ, "а-Поэль а-Мизрахи", "Агудат-Исраэль" и "Поалей Агудат-Исраэль") первый и единственный раз выступили единым списком - "Объединённый Религиозный Фронт". Но далее параллелизм кончается: если МИЗРАХИ и "а-Поэль а-Мизрахи" объединились в единую партию в 1956 г., - харедимные партии долго вели раздельное существование, изредка (в 1955, 1959 и 1973 гг.) выходя на выборы в Кнессет единым списком - "Фронт Торы". Постепенно партия "Поалей Агудат-Исраэль" становилась всё менее значимой электорально (её голоса уходили в основном в МАФДАЛ, а частично - в "Агудат-Исраэль") и всё более правой во внешнеполитическом аспекте. Это привело в 1984 г. к совместному выступлению на выборах в Кнессет "Поалей Агудат-Исраэль" и МАЦАД в рамках списка "Мораша" ("Наследие").

    Тем временем партию "Агудат-Исраэль" ожидал новый раскол - с неожиданной стороны. В 1984 г. партию покинула группа сефардов (поддержанная ашкеназским авторитетом р. Элиэзером Шахом), чтобы организовать свою собственную сефардскую харедимную партию ШАС, а в 1988 г. - недовольные засильем хасидского руководства "литваки", создавшие свою партию "Дегел а-Тора" ("Знамя Торы", под духовным руководством того же р. Э. Шаха). Несмотря на это, "Агудат-Исраэль" на выборах в Кнессет 1988 г. выставила единый список с активистами "Поалей Агудат-Исраэль" и получила 5 парламентских мандатов - в значительной степени ввиду неожиданной поддержке со стороны движения ХАБАД, прежде в выборах не участвовавшего. В дальнейшем "Агудат-Исраэль", "Дегел а-Тора" и "Поалей Агудат-Исраэль" выступали на выборах в Кнессет в рамках списка "Ягадут а-Тора" ("Еврейство Торы").

    Дальнейшая судьба ШАС до превращения её в крупнейшую религиозную силу в стране (во фракции ШАС состоит 17 парламентариев Израиля, что составляет больше половины ортодоксальных членов Кнессета) прослежена в главе "Государство и религия" данного раздела.

    Ни одна харедимная партия не имеет (и никогда не имела) своей экономической программы. Во внешнеполитическом ракурсе и ШАС, и "Ягадут а-Тора" занимают центристские позиции, в целом склоняясь вправо - в основном, из-за своих избирателей. Партию ШАС можно, наряду с "Гешер" и "Ам Эхад", назвать наиболее социальной партией Израиля.
     

    III.5.6. Коммунисты на Святой Земле

    Можно разве только удивиться тому, что в обстановке господства социалистической идеологии и преклонения перед Советским Союзом, царившими в ишуве и в Государстве Израиль периода становления, коммунисты не пользовались симпатией хоть сколько-нибудь численно значимой части населения.

    Начало коммунизма на Святой Земле датируется 1919 г., когда группа наиболее ортодоксальных марксистов из "Поалей Цион" отказалась участвовать в объединении социалистических партий "Ахдут а-Авода" (см. параграф "Социалисты и рабочее движение" в начале этой главы), и основала МПС - "Мифлегет Поалим Социалистиим" ("Партию Социалистических Рабочих"), членов которой презрительно называли, пародируя аббревиатуру названия, "мопсами". В 1921-22 г. МПС развалилась на две составляющие: ПКП и КПП; эти аббревиатуры расшифровывались на идише соответственно как "Палестинише Коммунистише Партай" и "Коммунистише Партай фун Палестина"; идишистские (а не ивритские!) названия должны были подчеркнуть отрицательное отношение основателей к сионизму. Из двух партий только ПКП заслужила доверие Коминтерна, так что КПП скоро исчезла из поля зрения.

    Как стоящая вне сионистского консенсуса ПКП не пользовалась популярностью среди еврейского ишува (во время арабских погромов ПКП, действуя по пропагандистским указаниям Коминтерна, квалифицировала террор как народную борьбу против британского империализма и его сионистских приспешников). Английские власти видели в ней вездесущую "руку Москвы" и, соответственно, преследовали. Как относились к коммунистам арабские шейхи, а равно феллахи, легко представить. Невзирая на последнее обстоятельство, в 1929 г. из Москвы поступило указание: арабизировать партию. Во главе её стал арабский коммунист по кличке Муса, сменивший основателя партии Иосифа Бергера (партийная кличка Ицхак Барзилай от ивритского "барзель" - сталь), возглавившего ближневосточный отдел Коминтерна.

    Интересна, кстати, дальнейшая судьба И. Бергера: с 1931 г. он работал от Коминтерна в Европе и был основателем "Антиимпериалистической Лиги", в 1934 г. был арестован в Германии и сидел в тюрьме Моабит, откуда был освобождён и в 1935 г. вернулся в СССР, где спустя 21 год вышел из концлагеря и был реабилитирован. Не испытывая более судьбу, И. Бергер как польский уроженец в том же 1956 г. выехал в Польшу, а оттуда - в Израиль (несмотря на уговоры израильских коммунистов не играть на руку международной реакции), вернулся к сионизму, жил в религиозном киббуце Эйн-Цурим, преподавал в Университете Бар-Илан и написал несколько интереснейших книг.

    Среди других замечательных фигур в коммунистическом движении того периода укажем на имя Лепольда Трепплера - легендарного руководителя знаменитой "Красной Капеллы", системы советской разведки в Западной Европе во время 2-ой мировой войны, также впоследствии реабилитированного после 8 лет советских концлагерей и в конце концов прибывшего в Израиль. Наконец, упомянем наиболее последовательных коммунистов ишува, эмигрировавших в СССР, начиная с конца 20-х гг., чтобы участвовать в создании еврейских колхозов в Крыму, становлении Еврейской автономной области вокруг Биробиджана и просто в строительстве подлинного социализма. Независимо от политических взглядов трудно не посочувствовать неизбежно трагической судьбе этих идеалистов на советской родине.

    Однако вернёмся к повествованию. После подписания пакта Молотова-Риббентропа и начала Второй мировой войны коммунисты Палестины развернули яростную антибританскую пропаганду - в частности, они призывали не вступать в английскую армию, комментировали военные события в прогерманском духе и высмеивали как "провокационные слухи" сведения об антисемитской политике нацистов. Они зашли в этом направлении так далеко, что даже когда в 1941 г. в войну вступил СССР, - коммунисты долгое время не могли перестроить свою пропагандистскую линию. Когда же, наконец, ПКП объявила, что идёт освободительная война против немецкого империализма, и что долг всех честных людей - помочь этой войне, - арабские коммунисты покинули партию и создали "Лигу арабского освобождения".

    Трудно перечислить все расколы и объединения в немногочисленной среде коммунистов. Однако после того как СССР поддержал раздел Палестины и создание еврейского государства, все оставшиеся коммунистические группы и ячейки объединились в единую МАКИ - "Мифлага Коммунистит Исраэлит" ("Коммунистическая партия Израиля"). В 1948 г. представитель коммунистов Меир Вильнер был среди подписавших Декларацию Независимости. Партия заняла довольно агрессивную позицию (совпадавшую с позицией СССР, поддержавшего Израиль) во время Войны за Независимость и требовала бескомпромиссной борьбы с британским империализмом и его приспешниками из числа арабских феодалов. Однако ни эта временная "солидарность" с сионизмом, ни несколько неожиданных "приобретений" компартии - таких, как небольшая группа бывших бойцов ЛЕХИ (см. параграф "Ревизионисты" этой главы) и вышедшая из МАПАМ фракцию М. Снэ (в 1941-46 гг. начальника штаба "Хаганы"- военной системы ишува) - не ослабили того общего политического отчуждения, в котором находились коммунисты в Израиле. Несмотря на формальный арабско-еврейский характер партии, арабское большинство в ней - и, соответственно, её арабская электоральная направленность - выглядели достаточно однозначно.

    В дальнейшем в МАКИ, как и в других партиях, происходили расколы и объединения. Но не этого было главной проблемой коммунистов: МАКИ должна была постоянно балансировать между верностью Москве (своему главному спонсору) и необходимостью учитывать израильскую реальность (как партия, ведущая исключительно легальную деятельность в рамках израильской демократии). В этих условиях кризис был делом времени. Он обострился с дискуссии по отношению к панарабистским планам Насера (напомним, что поначалу эти планы вызвали резкое недовольство СССР), а формальным поводом для пика явилось награждение в 1964 г. алжирского диктатора Ахмеда Бен-Белы советским орденом Ленина "за вклад в борьбу за мир". Лидер МАКИ Шмуэль Микунис в ивритской партийной газете "Коль а-Ам" ("Глас народа") резко критиковал награждение советскими наградами человека, открыто заявляющего, что он обязан уничтожить Израиль. "Аль-Иттихад", партийный орган на арабском языке, отказался напечатать эту статью. В результате в 1965 г. партия раскололась: в 1965 г. прошли две отдельные партийные конференции, на одной из которых арабские коммунисты объявили о создании РАКАХ - "Решима Коммунистит Хадаша" ("Новый Коммунистический список"). После войны 1967 г., когда РАКАХ продолжила абсолютно просоветскую линию, в то время как МАКИ позволила себе не во всём соглашаться с ней (например, в вопросе о возвращении к границам 1967 г.) и, можно сказать, прошла некоторую "сионизацию" (через несколько лет М. Снэ даже поддержал требование о предоставлении евреям СССР права свободной репатриации в Израиль), - Москва, до этого сохранявшая некую видимость нейтралитета, однозначно поддержала РАКАХ и прервала отношения с МАКИ.

    В дальнейшем МАКИ полностью растворилась в левоэкстремистских движениях и списках. С её исчезновением в 1989 г. РАКАХ вернула себе старое название - МАКИ. На выборах эта практически полностью арабская партия партия выступает под именем ХАДАШ - "Хазит ле-Демократия ве-Шивйон" ("Фронт за демократию и равенство"), возникшим во время её временного союза с "Чёрными пантерами" (см. главу "Запад-Восток" данного раздела). Не считая названия и фразеологии, сегодняшняя РАКАХ-МАКИ почти полностью утратила свою связь с классическим марксизмом.
     
     

    III.6. Политика и правоохранительные инстанции

    Отсутствие в Израиле писанной конституции само по себе не является чем-то особенным: писанной конституции нет, например, и в Великобритании. Однако, в отличие от той же Великобритании, история взаимоотношений судебной, законодательной и исполнительной властей исчисляется не столетиями, а всего лишь несколькими десятками лет, и поэтому приводит зачастую к запутанным ситуациям.

    В недрах израильского юридического истеблишмента возникла концепция "судебного активизма", выразившегося короткой фразой "а-кол шафит", т. е. "всё подвластно судебному рассмотрению". Долгое время эта концепция оставалась скорее пожеланием наиболее "агрессивных" судей, пока назначение в 1995 г. Аарона Барака на пост Председателя Верховного Суда не превратило её в "руководство к действию". Под новым председательством Верховный Суд (а за ним - и другие судебные инстанции) не раз вмешивался в решения правительства и даже в законодательную деятельность Кнессета.

    Многие видят в деятельности Верховного Суда превышение его полномочий и нарушение шаткой системы равновесия между составляющими израильской политической структуры - да и всего общества. В этой критике можно разделить следующие голоса:

  • харедимные партии утверждают, что Верховный Суд под руководством А. Барака сознательно нарушает и разрушает статус-кво в вопросах Государства и религии;
  • сторонники ШАС уверены в том, что судебная система преследовала бывшего лидера партии А. Дери за его происхождение и взгляды и что он был невинно осуждён;
  • правые указывают, что все решения Верховного Суда по политическим вопросам отражают скорее идеологию его членов, чем юридические нормы;
  • некоторые центристы - например, Йосеф (Томи) Лапид, лидер партии "Шинуй", - встревожены тем, что А. Барак ведёт себя как "судебный диктатор";
  • Партия НДИ , в особенности её лидер Ивет (Авигдор) Либерман, видят в Верховном Суде часть правящей в Израиле олигархии, не представляющей народа;
  • часть юридической элиты (бывший судья Верховного Суда Моше Ландой, профессор Элиэзер Шохатман и др.) считает, что Верховный Суд "в новой редакции" пытается присвоить себе функции "верховного учителя общества", определяющего, что хорошо, а что - плохо (вместо того чтобы определять, что законно, а что противоречит закону).
  • Общим для этой критики является напоминание о том, что члены Верховного Суда назначаются, а не избираются, - в отличие от премьер-министра и членов Кнессета, - и поэтому их власть не может быть непререкаемой. На чём основываются претензии к "судебному активизму"? Приведём несколько примеров:
  • Верховный Суд отменил решение министра транспорта о закрытии улицы Бар-Илан (точнее, участка шоссе, проходящем через харедимный район) по субботам.
  • Верховный Суд отменил практику правительства о запрете импорта некошерного (то есть не разрешённого к употреблению в пищу еврейским законом) мяса в Израиль (этот запрет действовал ранее 50 лет).
  • Верховный Суд отменил назначение Генерального директора министерства строительства.
  • Верховный Суд отменил решение министерства главы правительства о смене начальника Управления службы государственных работников.
  • И т. д., и т. п.

    Но только ли о чистом "судебном активизме" идёт речь? Нет, отвечают многочисленные критики. Верховный Суд, не побоявшийся входить в столь острые политические темы, как служба в армии, предоставление гражданства лицам, не имеющим на то, согласно мнению Министерства внутренних дел, права, освобождение захваченных террористов и др., проявил прямо противоположную позицию в следующих случаях, вряд ли менее важных и, что существенно, не менее спорных:

  • В 1994 г. в Верховный Суд была подана апелляция, указывающая, что по израильскому закону ООП остаётся террористической организацией и поэтому подписание "Декларации о принципах" с ООП незаконно. Реакция: "апелляция носит чисто политический характер; обращение в суд не имеет основания".
  • В 1995 г. Кнессет должен был проголосовать по поводу 2-го соглашения Осло. Член Кнессет Р. Зеэви ("Моледет") подал апелляцию в Верховный Суд, требуя, чтобы членам Кнессета было предоставлено минимальное время для изучения текста соглашения (довольно толстого документа более чем в 100 страниц). Реакция: "нельзя вмешиваться в решение председателя Кнессета".
  • По тому же поводу член Кнессет Х. Порат (МАФДАЛ) требовал провести обсуждение в Кнессете по столь важному решению Реакция: "Поскольку нет грубого нарушения основ демократии, Верховный Суд не вмешивается во внутренние дела Кнессета".
  • Но, пожалуй, самым поразительным, хотя и не самым громким, выглядит сравнение следующих двух случаев:

    В 1997 г. государственная комиссия во главе с министром просвещения приняла решение наградить Государственной премией знаменитого журналиста, бывшего редактора газеты "Маарив" Шмуэля Шницера, известного своими правыми взглядами. Против Ш. Шницера была подана апелляция, в которой напоминалось, что за несколько лет до этого лауреат, в одной из его статей, высказывался против предоставления права на репатриацию тем жителям Эфиопии, которые утверждали, что происходят от евреев, принявших христианство. Высказывание это было сочтено расистским, и Верховный Суд отменил решение комиссии, предложив ей "ещё раз подумать".

    Через 2 года такая же комиссия решила наградить такой же премией Шуламит Алони, бывшего лидера "Мерец" и министра просвещения, а затем науки, в правительстве И. Рабина. В отличие от Ш. Шницера, речь шла о человеке, находящемся далеко не в консенсусе общества; но что более важно - была подана апелляция, в которой перечислялись куда более одиозные высказывания Ш. Алони против религиозного населения и поселенцев. Верховный Суд решил, что "нет основания для вмешательства в сугубо профессиональное решение комиссии".

    Но есть ещё один аспект поведения Верховного Суда и его главы в последние годы. В течение всей истории израильского судопроизводства было принято, что в тех случаях, когда отсутствует прямое законодательное указание, судья не может выносить решения, исходя из собственного мировоззрения, если таковое не является общепризнанным (а какое мировоззрение может являться общепризнанным в столь гетерогенном обществе, как израильское?) Тенденция же последних лет в Верховном Суде - принятие решений в спорных с общественной точки зрения вопросах (т. е. не доведенных до законодательного ответа ввиду множества подходов в обществе), апеллируя к "просвещённой общественности" ("цибур наор"), к "современному израильтянину, приверженцу универсальных ценностей, общих для всей семьи просвещённых обществ". Трудно не увидеть в этой лексике постулирование превосходства персональной точки зрения судьи как единственной правильной - в отличии от точки зрения заблуждающихся несовременных непросвещённых, чьи ценности столь неуниверсальны, что их не примут в семью просвещённых обществ.

    Разумеется, вышеприведенная критика направлена далеко не только против судьи А. Барака. Речь идёт о крутом повороте в израильском суде - столь крутом, что, по мнению некоторых, он может нарушить сложившееся хрупкое равновесие в обществе, все части которого должны быть уверены, что их точка зрения не менее легитимна, чем каждого из состава Верховного Суда (напомним: фактически назначаемого, а не выбираемого). Сторонники же "судебного активизма" считают, что без решительных шагов со стороны Верховного Суда законодательная система Израиля ещё долго не коснётся "болевых точек".

    Критика правоохранительных органов не ограничивается судом; значительная часть её направлена против поведения Государственной Прокуратуры и руководства полиции. Однако, поскольку эта критика касается скорее технических, нежели идеологических, вопросов, мы не будем её здесь касаться. Отметим лишь один общий момент критики: правоохранительные органы в Израиле (в первую очередь Верховный Суд, Государственная прокуратура и командование полиции) слишком связаны друг с другом как личными связями, так и пересекающимися карьерными интересами (которые могут противоречить интересам профессиональным).
     
     

    III.7. Евреи и израильтяне

    Последняя из рассматриваемых нами "координат" политической дисперсии в израильской политике возникла практически сразу же после создания Государства - а точнее, после победы в Войне за Независимость и осознания факта, что еврейское Государство существует. В том или ином виде можно было услышать примерно следующее:

    "Сионизм победил. Теперь (или через 10, 20, 100 лет - с исторической точки зрения несущественно) можно считать, что Израиль - это такое же государство, как и Франция, Япония и Венесуэла. Она должна решать свои задачи, а не задачи всех евреев, живущих во всём мире от Бруклина до Мариуполя и обратно. И первая из них - это создание новой "израильской" нации" (трудно, конечно, не увидеть здесь некоторой параллели с планами создания "новой исторической общности - единого советского народа", да и образование, скажем, американской нации шло естественным, а не декларативным, путём).

    Первыми, кто объявили о "де-евреизации" Израиля как государственной цели в национальном плане, были члены небольшой группы "кнааним" ("хаананейцы") под руководством поэта Йонатана Ратоша, берущие своё названия от общего имени Кнаан (Ханаан в русских переводах), которым именуются в ТАНАХе народы, населявшие Эрец-Исраэль в период египетского плена - до XIII в. до н. э. (см. главу "Древняя история" раздела "Краткий исторический очерк"). Этим названием "ханаанейцы" хотели подчеркнуть, что для них гораздо более важно общее происхождение с арабскими соседями от древних народов, населявших Ханаан (утверждение более чем спорное с исторической точки зрения), чем родство с евреями диаспоры (хотя последние, вообще говоря, имеют то же самое происхождение). С 1948 г. "кнааним" выпускали журнал "Алеф", в котором призывали к созданию (воссозданию?) "ивритской нации" на основе населения страны и иммигрантов, которые пожелают участвовать в этом историческом процессе, независимо от расы и вероисповедания. Что касается места для расселения будущей нации, то поначалу речь шла о всей подмандатной территории в её естественных границах (то есть включая и Трансиорданию), при этом некоторые члены группы говорили о границах "от Нила до Евфрата"; после Шестидневной войны говорили о включении в будущую нацию населения Израиля, ЙЕША, Голан, друзов и ливанских маронитов.

    Было бы неверно считать, что речь шла о сугубо левой группе: напротив, некоторые её участники (в частности, сам Й. Ратош) были в ЛЕХИ. Вопрос о "национальном предназначении государства" не служил тогда лакмусовой бумажкой для проверки "правизны"или "левизны". Однако первая же группа, попытавшаяся вынести этот вопрос на политический уровень, стремительна ушла к левому горизонту и за него. Речь идёт о "Пеула Шемит" ("Семитское действие"), основанной в 1956 г. бывшим членом ЭЦЕЛ Ури Авнери, редакторе яростно антиправительственного (при любом правительстве) журнала "а-Олам а-Зе" ("Этот мир"). "Пеула Шемит" также говорила о родстве семитских народов, призывая к созданию конфедерации с Иорданией, которая будет частью общей Федерации Ближнего Востока. Созданный У. Авнери список "Коах Хадаш" ("Новая сила") участвовал в выборах 1965 и 1969 гг., получив соответственно 1 и 2 места, но затем распался, а У. Авнери стал одним из наиболее левоэкстремистских общественных деятелей в Израиле.

    За этими и другими инициативами вполголоса звучало старое, ещё со времён начала ишува, страстное стремление многих из руководителей и деятелей сионизма превратить местечковых евреев в новую ближневосточную и даже просто восточную нацию - вернувшись, тем самым, к историческим корням еврейского народа Израиля. Не модой, а демонстрацией солидарности с Востоком была, скажем, турецкая феска Д. Бен-Гуриона и многих его друзей. Более того, с началом Первой мировой войны многие из них полагали, что интересы еврейского народа требуют помочь именно Оттоманской Империи. Особняком стояло мнение З. Жаботинского, крайне противившегося "ориенталистской ориентации" в сионизме: так, в знаменитой своей статье "<<Восток>>" (кавычки - часть названия!) он резко издевался над "востоколюбительством" и утверждал: "... мы, евреи, принадлежим "Западу" и ничего общего не имеем с "Востоком"... Отказаться от "западничества", сродниться с чем-либо из того, чем характерен "Восток", значило бы для нас отречься от самих себя" (речь шла, разумеется, о "Западе" и "Востоке" как культурных понятиях: Жаботинский полагал, что сионизм "раздвинет пределы Европы до Евфрата"; и желал того же "нашим соседям по Азии", т. е. арабам). Создание З. Жаботинским еврейских воинских частей, сражавшихся на стороне Англии (а не Турции), поначалу было воспринято многими сионистскими деятелями в штыки.

    Как известно, Англия и страны Атланты победили Оттоманскую империю, но отзвуки старого желания врасти в географически и культурно окружающий страну мир можно услышать и сегодня, когда Ш. Перес говорит о "Новом Ближнем Востоке" (в 1996 г. он даже предлагал вступление Израиля в Лигу Арабских Государств).

    Но не только ветер с Востока пытался разрушить хрупкую постройку национального государства. У сторонников "пост-сионизма" нет никаких восточных симпатий - напротив, они в основном видят себя как часть западного мира.

    Концепция "пост-сионизма", появившаяся в конце 70-х гг. и активизировавшаяся в середине 90-х, утверждает следующее:

    "Сионизм выполнил поставленную перед ним историческую задачу - независимо от того, была ли последняя "разумной", "хорошей", "правильной", "справедливой", "исторически обоснованной" - или нет. Сегодня Израиль - это обыкновенная более-менее западная страна, которая должны заниматься обеспечением собственной безопасности и уровня жизни населения, но не собиранием евреев со всего мира, возрождением родной земли и т. д. Сионизм кончился - начался новый, пост-сионистский период".

    Пост-сионизм моден в левых и особенно экстремистско-левых кругах (хотя подавляющее большинство даже очень левых политиков предпочитают не говорить об этом вслух); наиболее последовательные его сторонники говорят о необходимости отмены "расистского анахронизма - Закона о Возвращении" (что, разумеется, не прибавляет им популярности среди потенциальных сторонников - репатриантов из СССР). Его сторонниками считаются министр юстиции Йоси Бейлин (получивший 2-ое место на праймериз партии "Авода" в 1999 г.), большинство лидеров "Мерец" и некоторые экстравагантные фигуры из гуманитарно-академических кругов.

    Идеи пост-сионизма зачастую служат пристойным заменителем слишком одиозно звучащему обороту "де-евреизация Израиля" и, несомненно, существенно питают левые идеологии в Израиле, хотя и трудно сказать точно - насколько. В качестве наиболее заметного примера такого влияния можно упомянуть, что официальный лозунг партии "Мерец" на выборах 1999 г. звучал так: "Быть свободным в своей стране" - что почти идентично словам из государственного гимна Израиля "Быть свободным народом в своей стране", только вот для слова "народ" места не осталось...

    В правых и религиозных кругах к пост-сионизму относятся, как правило, крайне отрицательно и считают его выражением морального разложения части народа. Однако и тут есть разночтения:

  • Большинство светской части правого лагеря и светских центристов явно или неявно придерживается концепции национализма в его европейском понимании (и в изложении Зеэва Жаботинского); согласно этому подходу, Израиль может существовать (по крайней мере в ближайшем будущем) только как национальное государство (при этом, разумеется, предоставляющее равные гражданские права и нееврейскому меньшинству). Эти взгляды, в частности, приняты как внутренний консенсус в "Ликуде".
  • С этим подходом согласна в принципе и значительная часть левоцентристского лагеря (идентифицирующегося с партией "Авода"), в т. ч. столь левые лидеры как нынешний министр внутренней безопасности Шломо Бен-Ами (получивший 1-ое место на праймериз партии в 1999 г.) и председатель Кнессета Аврум Бург (в прошлом - председатель "Сохнута").
  • Внутри светского правого лагеря и центра существует меньшинство (значимость которого оценить затруднительно), полагающее, что проблемы Израиля сродни проблемам других стран, появившихся и развивавшихся (или развивающихся) в условиях враждебного окружения. Представители этого подхода полагают, что описание арабо-израильского конфликта исключительно в терминах межнациональной проблемы является анахронизмом. В качестве примера приводится мнение: "Друзы или бедуины, проходящие службу в израильской армии, разделяют общие проблемы страны и поэтому для израильских евреев они куда ближе, чем евреи Лос-Анжелеса, Марселя, Буэнос-Айреса, Сиднея и Одессы". Отличие же таких правых от большинства левых состоит в том, что первые всё же неявно предполагают, что "еврей - свой, пока не доказано обратное". Ранее эти взгляды в значительной степени представляла партия "Цомет". На последних выборах голоса представителей такого подхода распылились между различными партиями: "Ликуд", "Шинуй", "Мифлегет Мерказ", "Исраэль Ахат".
  • Наиболее эмоционально и последовательно критикуют пост-сионизм и другие попытки "де-евреизации" Израиля религиозные сионисты ("Мизрахи") - как голосовавшие за МАФДАЛ, так и выбравшие другое решение при голосовании. Практически идентичные им позиции выражают партии "Моледет" и "Херут" (блок "Ихуд Леуми").
  • Харедимные круги (особенно партия "Агудат-Исраэль") не признают концепции еврейского национализма (и, в частности, сионизма), а следовательно, относятся к пост-сионизму индифферентно. Позиция ШАС в этом вопросе меняется в зависимости от постановки вопроса.
  • Арабские и коммунистические партии не признали победы сионизма и относятся к пост-сионизму как запоздалому прозрению и недостаточному самобичеванию Государства Израиль. Впрочем, они остерегаются выступать вслух с заявлениями типа "мы против еврейского характера Израиля", т. к. в принципе израильский закон 1985 г. запрещает участвовать в выборах в Кнессет партиям, чья программа "содержит отрицание Государства Израиль как государства евреев" (в 1988 г. была предпринята попытка использовать этот закон против "Прогрессивного Списка за мир", но Верховный суд отменил постановление Избирательной комиссии) и разрешает лишать парламентской неприкосновенности депутатов, призывающих к отмене еврейского характера государства (эта часть закона не использовалась ни разу). К позиции "арабской улицы" в этом вопросе мы вернёмся в главе "Национальные меньшинства" раздела "Группы и политические интересы".
  • Следует отметить, что на сегодняшний день спор вокруг пост-сионизма и еврейского характера Израиля носит пока преимущественно академический характер. И всё-таки в этом споре обозначились узловые точки (частично освещённые нами ранее) далеко не теоретического характера:
    • "Закон о возвращении" (без которого почти миллион бывших советских граждан просто не получил бы израильского гражданства в 90-е гг.);
    • Служба в израильской армии: арабские граждане Израиля, в отличие от евреев (а также друзов и других национальных меньшинств) освобождены от таковой (хотя, впрочем, могут вступать в ЦАХАЛ и проходить военную службу добровольно);
    • Гимн, герб и флаг Израиля соответствуют национальной еврейской символике.